О "центризме" и о политике гнилых веревок
Оппозиция предупреждала, что Киткомпартия, под вашим руководством, неизбежно придет к меньшевистской политике, за что оппозицию в свое время беспощадно обличали. Так мы теперь с уверенностью предупреждаем, что британская компартия, под влиянием той политики, которую вы ей навязываете, неизбежно отравляется центризмом и соглашательством. Если вы резко не измените курса, последствия в отношении британской компартии будут не лучше, чем в отношении китайской. Это же относится и к Коминтерну в целом.
Надо понять, наконец, что центризм Бухарина-Сталина не выдерживает испытания событий. Самые большие события в человеческой истории - это революция и война. Центристскую политику мы испробовали на китайской революции. Революция требовала законченных выводов из половинчатых директив. Китайская компартия вынуждена была эти выводы делать. Вот почему она и пришла - не могла не прийти - к меньшевизму. Беспримерный крах вашего руководства в Китае требует, чтобы вы отказались, наконец, от политики, которая вынуждает вас в труднейших условиях хвататься за гнилые веревки.
Величайшим историческим испытанием после революции является война. Мы говорим заранее: сталинской и бухаринской политике зигзагов, недомолвок, обиняков - политике центризма - в событиях войны не будет места. Это относится ко всему руководству Коминтерном.
Сейчас единственным экзаменом для руководителей иностранных компартий является вопрос: готовы ли они днем и ночью голосовать против "троцкизма"? Война же предъявит к ним гораздо более ответственные требования. Между тем, политика в отношении Гоминдана и Англо-Русского комитета явно сдвинула их внимание в сторону амстердамских и социал-демократических верхов. Сколько бы ни вертеться, -линия Англо-Русского комитета была линией надежды на гнилую веревку амстердамской бюрократии, худшей частью которой является сейчас Генеральный Совет. Этой политикой вы накопили не только мартынов-щину в Киткомпартии, но и перселевщину в самом Коминтерне. В случае войны вам придется раз за разом натыкаться на "неожиданности". Гнилые веревки будут рваться под руками. В нынешних верхах Коминтерна война вызовет резкую дифференциацию. Известная часть перейдет на амстердамские позиции, под лозунгом: "Мы хотим серьезно защищать СССР, - мы не хотим быть кучкой фанатиков". Зиновьев и Троцкий против Амстердама, потому что они пораженцы. Это доказал Бухарин! Другая часть европейских коммунистов -- твердо верим, что большинство, - станет на позиции Ленина, на позиции Либкнехта, защищаемые нами. Для промежуточной позиции Сталина места не окажется. Вот почему, позвольте вам сказать по чистой совести, что разговоры о кучке оппозиционеров, о генералах без армии и пр. и т. п. кажутся нам просто смешными. Все это большевики слышали не раз - и в 1914 и в 1917 гг. Мы слишком ясно видим завтрашний день и готовим его. Никогда не было в среде оппозиции такой несокрушимой убежденности в своей правоте, никогда не было такого единодушия, как сейчас.
Зиновьев, Каменев: Совершенно правильно!
Троцкий: И в отношении внутренней политики медленному центристскому сползанию в условиях войны места не будет. Все споры уплотнятся, классовые противоречия обострятся, встанут ребром. Придется давать ясные и точные ответы.
"Революционное единство" нужно нам во время войны или "священное единение"? Буржуазия выдумала для периода войны и военной опасности особое политическое состояние под именем "гражданского перемирия", или "священного единения". Смысл этого чисто буржуазного понятия состоит в том, что разногласия и препирательства всех буржуазных партий, в том числе и социал-демократии, как и разногласия внутри партий, должны де умолкнуть во время войны, -- в целях наилучшего оглушения и обмана масс. "Священное единение" есть высшая форма заговора управляющих против управляемых. Незачем говорить, что если нашей партии нечего в политическом смысле скрывать от рабочего класса во время мира, то тем более - во время войны, когда чистота и ясность политической линии, глубина связи с массами являются вопросом жизни и смерти. Вот почему, при неизмеримо более централизованном характере нашей партии, чем любой буржуазной партии, мы в разгар гражданской войны позволили себе со всей остротой обсуждать и партийно-демократическим путем разрешать все основные вопросы политического руководства. Это было неизбежным накладным расходом, при
помощи которого партия вырабатывала и укрепляла правильную линию и скрепляла свое революционное единство. Есть, вернее сказать, вчера еще были, товарищи, которые думали, что после смерти Ленина абсолютная правильность руководства у нас в такой мере обеспечена, что не нуждается больше в проверке партии. Мы же думаем наоборот: сейчас руководство нуждается в проверке и в изменении больше, чем когда бы то ни было за всю историю нашей партии. Нам нужно не лицемерное "священное единение", а честное революционное единство!
Промежуточная центристская политика не может держаться во время войны. Она должна будет повернуться либо вправо, либо влево, т. е. либо на термидорианский путь, либо на путь оппозиции. (Шум.)
Можно ли победить в войне на термидорианском пути? Такая победа, вообще говоря, не исключена. Отменить монополию внешней торговли - первым делом. Дать кулаку возможность вдвое вывозить и вдвое ввозить. Дать кулаку подмять под себя середняка. Заставить бедняка понять, что мимо кулака нет путей. Поднять и укрепить значение бюрократии, администрации. Отбросить рабочие требования, как "цеховщину". Политически потеснить рабочих в Советах, вернуть прошлогоднюю инструкцию о выборах и постепенно расширять ее в пользу собственников. Таков был бы термидорианский путь. Имя ему - капитализм в рассрочку. Тогда во главе армии оказался бы кулацкий низший командный состав и интеллигентски-буржуазный высший. На этом пути военная победа означала бы ускорение сдвига на буржуазные рельсы.
Возможна ли победа на революционно-пролетарском пути? Возможна. Более того. Вся мировая обстановка говорит, что именно на этом пути победа, в случае войны, наиболее обеспечена. Но для этого первым делом нужно разогнать политические сумерки, в которых все кошки кажутся серыми. Кулак справа - он враг, батраки, беднота слева - друг. Через бедняка -- путь к середняку. Надо создать политическую обстановку, при которой буржуазия и бюрократия не могли бы раздвигать и отталкивать локтями рабочих, приговаривая: "Это вам не 18 год". Надо, чтобы рабочий класс мог сказать: "В 27 году я не только сытее, но и политически являюсь большим хозяином государства, чем в 18-м". На этом пути победа не только возможна, но и наиболее надежно обеспечена, ибо только на этом пути мы будем иметь поддержку народных низов Польши, Румынии и всей Европы...
Может ли дать победу сталинский центристский курс, колеблющийся между обоими лагерями, обещающий сперва пригреть кулака, усыновить его сына и приголубить внука, затем переходящий нерешительно к созданию групп бедноты, меняющий из года в год избирательную инструкцию, т. е. советскую конституцию, сперва в сторону кулака, затем против него, затем опять за него, как на Северном Кавказе; курс, ориентирующийся на Чан Кайши и Ван Тинвея, на Перселя и Кука, на предательские верха, сбивающий с толку низы? (Курс, который продиктовал нашему Политбюро невероятную директиву от 29 октября 1926 г. в отношении Китая о том, чтобы не вносить гражданскую войну в китайскую деревню, чтобы не оттолкнуть попутчиков или буржуазию, поме
щиков и генералов, так называемых либералов; или другую директиву с просьбой к либеральной буржуазии дать минимум (!!!) оружия рабочим.) Этот курс раздражает или охлаждает одних и не завоевывает других, теряет "друга" Ван Тинвея и сбивает с толку коммунистов. Этот курс означает постоянное хватание за гнилые веревки.