В Лондоне все отправились к Алексееву, адрес которого был дан делегатам. Надежда Константиновна привычно стала хлопотать, чтобы накормить приезжающих, Владимир Ильич сам устраивал их по разным гостиницам.
Работа съезда в целях конспирации происходила в разных местах. Крупская вместе с Лениным помогала тем товарищам, кто не знал иностранных языков.
Во время заседаний бушевали страсти. Ленину приходилось все чаще председательствовать, так как Плеханов нервничал, ввязывался в споры по пустякам, острил все злее и беспощаднее, дразнил противника.
Приближался последний бой — выборы ЦК и ЦО. Ленин настаивал, что в ЦО должна быть выбрана действенная рабочая тройка. Перед последним голосованием Ульяновы не спали всю ночь. Ленин колебался: может быть, не входить в состав редакции? Ведь все равно работать будет невозможно. Крупская поддерживала его. «Видно, раскола не избежать, а долго ли Плеханов будет союзником?»
Утром у дверей помещения, где заседал съезд, Ленина ожидала группа сторонников, они горячо убеждали Владимира Ильича остаться в «Искре». При выборе в центральные органы сторонники Ленина получили большинство, они и составили ядро партии нового типа. Мартов от участия в работе редакции сразу отказался. Раскол стал фактом.
Перед отъездом из Лондона большевистская фракция поехала на Хайгетское кладбище, на могилу Маркса. Для Владимира Ильича и Надежды Константиновны этот путь был привычным, они бывали здесь много раз, когда жили в Лондоне. Владимир Ильич нарочно посоветовал товарищам спросить у сторожей дорогу, но те ответили, что знают, где похоронены известные люди, могилы которых часто посещаются. Делегаты исторического съезда в торжественном молчании стояли вокруг старой мраморной плиты, под которой были похоронены Карл Маркс, его жена Женни Маркс, маленький внук и верный, неизменный друг семьи Елена Демут.
И вот съезд, который фактически был учредительным, окончен. Он показал, что в русском социал-демократическом движении налицо два течения — марксистское, возглавляемое Лениным, и оппортунистическое, главным выразителем которого на съезде был Мартов.
Многие делегаты-большевики снова уехали в Россию, и среди заграничной публики меньшевики получили численный перевес, они задумали дать бой ленинцам на съезде заграничной Лиги русских революционных социал-демократов. Мартовцы решили противопоставить лигу центральным органам партии и передать ей функции издателя партийной литературы. Началась обработка всех членов лиги. О. А. Пятницкий вспоминал, как Блюменфельд, когда-то набиравший первые номера «Искры», а потом бывший ее агентом, долго убеждал его в том, что лига должна контролировать работу центральных органов партии.
Ленин и Крупская возвратились в Женеву. Сюда стали приезжать представители заграничных и русских организаций. Стремясь определить собственную позицию, они слушали и Ленина, и Плеханова, и Мартова, и Троцкого. Приняв платформу большевистской или меньшевистской группы, включались в борьбу. Иногда дело доходило до курьезов. К Ульяновым зашел член Киевского комитета, он пожелал побеседовать не с Владимиром Ильичем, а с Надеждой Константиновной. «Скажите, — атаковал он ее, — какие изменения в технике привели к расколу на съезде?» Надежда Константиновна решила, что ошиблась. «Как вы связываете технику с теоретическими разногласиями?» — «А разве вы не признаете положения Маркса о соотношении базиса и надстройки?» Надежда Константиновна опешила, а потом устало махнула рукой: «Не думаю, что подходит здесь марксово положение». Киевлянин, недоумевая, ушел.
Меньшевики кричали о разногласиях на всех перекрестках. Используя самые недостойные методы, они старались перетянуть на свою сторону сочувствующих.
Надежда Константиновна вместе с Литвиновым и Дейчем входила в правление лиги. Она с Максимом Максимовичем категорически возражала против съезда. Тогда Дейч, ничего не сказав Крупской и Литвинову, написал двум другим членам правления, жившим в Берлине и в Париже, и те проголосовали за съезд из своего далека, не придав этому вопросу значения. На съезде лиги оказалось 15 большевиков с 18 голосами и 18 меньшевиков, располагавших 22 голосами.
Обстановка на съезде лиги создалась ненормальная. Во время доклада Ленина о съезде партии меньшевики кричали, стучали пюпитрами, сыпали оскорблениями. В содокладе Мартова передавались какие-то сплетни, отрывки из личных разговоров. Меньшевики приняли устав лиги, делавший ее независимой от ЦК партии. Ленгник от имени большевиков объявил лигу распущенной.
Через два дня Плеханов, шедший все это время с Лениным, не выдержал — сначала он заговорил о примирении, а затем прямо перешел на сторону меньшевиков. Он кооптировал старую редакцию «Искры». Тогда Владимир Ильич вышел из нее. Только Надежда Константиновна знала, чего стоило ему это решение. «Искра», которую создал Ленин, которой он отдал столько сил и таланта, теперь эта «Искра» выступала против него и его сторонников. Казалось, что из редакции автоматически должна была уйти и Надежда Константиновна, но через некоторое время Плеханов обратился к ней с просьбой продолжать секретарскую работу. Члены редакции не были способны справиться с потоком писем, с практической работой. Долго Владимир Ильич убеждал Надежду Константиновну согласиться, ведь это давало возможность сохранить в своих руках обширнейшие связи, остаться в курсе всех происходящих событий. В конце концов она согласилась. И она некоторое время по-прежнему пишет, шифрует.
Обстановка продолжала накаляться. Вызванный Крупской в Женеву член ЦК Кржижановский не представлял себе, до чего дошел раскол. Приезжавшие в Женеву представители большинства собирались у Ульяновых, обсуждали положение. Настроение было тяжелое. Иногда, чтобы хоть немного отдохнуть, совершали совместные загородные прогулки.
Владимиру Ильичу необходим был отдых, и в начале января Ульяновы решили поехать на велосипедах в горы. Позднее Владимир Ильич писал Марии Александровне: «На днях мы предприняли здесь с Надей и с одним приятелем (Ф. В. Ленгник. — Авт.) прекраснейшую прогулку на Салэв. Внизу везде в Женеве туман, сумрачно, а на горе (около 1200 метров над уровнем моря) — роскошное солнце, снег, салазки, совсем русский хороший зимний денек. А внизу под горой — la mer du brouillard, настоящее море тумана, облаков, за которыми не видно ничего, только горы высовываются, да и то только очень высокие. Даже малый Салэв (900 метров) весь в тумане».
После короткого отдыха снова и снова напряженный труд.
Партия должна была знать правду о II съезде, и Ленин был обязан сказать эту правду. И в феврале 1904 года он принимается за книгу «Шаг вперед, два шага назад». Мировая литература не знает такого комментария к протоколам партийного съезда. Это образец тончайшего анализа борьбы, происходившей на съезде и после него. Развивая идеи Маркса и Энгельса о пролетарской партии, Ленин создает учение о ней применительно к условиям борьбы пролетариата в период империализма, вырабатывает нормы партийной жизни.
И в тяжелые месяцы послесъездовской борьбы Надежда Константиновна продолжала заниматься вопросами народного образования. На ее письменном столе немецкие, английские, французские труды по педагогике, сочинения Ж.-Ж. Руссо.
Как-то Надежде Константиновне на глаза попалось объявление, что при одной из женевских школ организована детская библиотека. Школу расхваливали всячески, и Крупская решила ее посетить.
Школа оказалась частной, размещалась она в уютном, очень чистом помещении. Директриса долго допытывалась, с какой целью мадам хочет посетить школу, и, узнав, что мадам — русская учительница, подобрела и лично проводила ее в класс. Дети, в чистой красивой форме, дружно встали, приветствуя гостью.
Надежда Константиновна обратила внимание на индифферентность ребят: они не проявляли никакого любопытства. Учительница медленно, по слогам диктовала. Ребята писали так же медленно, замирая во время пауз. То же было во время урока чтения. Никаких вопросов, абсолютная тишина. После урока Крупская попросила учительницу показать ей библиотеку. Мадемуазель несколько смутилась. «В сущности, у нас нет библиотеки. Зачем ребенку читать книги? Вы посмотрите на наши учебники, вы посмотрите, на какой хорошей бумаге они напечатаны. Пусть ребята знают учебник, это будет хорошо».