Привели еще одного подозрительного, какого-то капитана. Он забился в другой угол церкви и сначала не желал разговаривать с незнакомым лейтенантом. Ему, капитану, не в чем себя упрекнуть. Кстати, он и не арестован, он только под наблюдением. И только потому под наблюдением, что в Мормальском лесу, где он геройски сражался и, естественно, был слегка возбужден, у него время от времени… И кто он такой, этот лейтенант?
Что ж, Барбентан вовсе не жаждал вступать в разговор.
Однако вчера, когда стало смеркаться, у капитана явилась потребность излить душу. В Мормальском лесу…
Барбентану это в высокой степени безразлично. Он готов поверить, что капитан — герой и все это одно недоразумение. Но когда он увидел, как его собеседник что-то украдкой пишет на клочках бумаги, а заметив, что Барбентан следит за ним, комкает и глотает эти бумажки, Арману все стало ясно: нет, капитан не герой и не шпион, он — сумасшедший. В первую минуту ему показалось приятнее не быть одному в пустой церкви с позолоченной богоматерью и изображением крестного пути, а теперь, когда он убедился, что имеет дело с помешанным, ему стало очень не по себе. Помешательство капитана проявлялось преимущественно вечером. И вот теперь капитан говорил безумолку. И говорил на такие темы, которые мало имели общего и с героизмом и с Мормальским лесом. Он утверждал, что все претенденты на французский престол — самозванцы. Не подумайте, что он сам на него претендует! Нет, ведь у нас в стране действует салический закон. А он, хоть и единственный потомок Людовика XVI, но по женской линии.
— Хотите доказательства? — спросил он. — Вот взгляните!
Он распахнул френч, оторвал пуговицу на рубашке и обнажил шею. — Ну, подойдите же! Взгляните! Свет слабоват… Лучше дайте мне руку… Дайте руку… вот… пощупайте. Чувствуете? Рубец от гильотины!
И действительно, под самой шеей был длинный и широкий рубец, от пореза бритвой, вероятно…
— Родовой знак! Стигмат! Унаследован по женской линии. И, знаете, у меня такие же способности к слесарному ремеслу, какие были только у старших сыновей в нашем роду. Вы как-то странно смотрите на меня. Не бойтесь, лейтенант. Я не опасен. Я унаследовал врожденную доброту нашего последнего законного короля… Кстати, я родился в Варенне. Волнующее совпадение. Вы думаете, я сумасшедший? Не отрицайте, лгать нехорошо. Не выношу лгунов. Королевская лилия не терпит лжи. Нет, лейтенант, я не сумасшедший. Вот если бы я считал себя наследником престола, тогда бы я был сумасшедшим… Если бы я воображал, что происхожу от Людовика XVI по мужской линии, как тот мошенник… Наундорф[656]!
Это имя привело его в состояние бешенства. У него началось сердцебиение. Он выпучил глаза. Задыхался. Хрипел. Потом утих…
— Гнусная церковь! Даже святой воды нет — ноги помыть. О чем это я говорил? Ах, да, вспомнил, о… Лучше мне не произносить этого имени, а то я опять выйду из себя. Так вот — какой же я сумасшедший, раз я вполне разумно сознаю, что происхожу от Людовика XVI по женской линии… А с отцовской стороны… Но нет — это семейная тайна! Я вам ее не выдам!
Как тут уснешь в таком обществе? Около одиннадцати часов был обход. Часовой с порога раза два посмотрел в их сторону. Потом подошел послушать, о чем они говорят, и сел в первом ряду стульев, поставив винтовку между колен. Оба арестанта расположились на клиросе. Над их головой — позолоченная статуя XVIII века: успение божьей матери со скульптурными ангелочками в облаках. Повсюду кругом следы недавней стоянки войск, большой ящик с красным крестом…
Теперь сумасшедший рассказывал о казни своего предка. Сын Людовика Святого[657], вознесись на небеса! Он называл по именам всех свидетелей смерти мученика на площади Согласия. При сем присутствовали Гней Помпей, Генрих VIII английский, Карл Смелый, Жозеф Кайо, Марион Делорм[658] и еще несколько чертей, переряженных членами Конвента, с перьями на голове, чтобы скрыть рога…
Он говорил несколько часов подряд, пока не уснул.
Тогда стрелок сказал лейтенанту: — Вы можете уйти, господин лейтенант… только потише.
Что побудило стрелка сделать такое предложение Барбентану? Арман не спросил его. Одно из двух: либо он предлагал от чистого сердца, либо это провокация. В обоих случаях ответ был один: — Спасибо. Но я не хочу быть дезертиром.
Не успел он произнести эти слова, как сам же покраснел до корней волос, точно провинившийся школьник. Значит, в нем еще живы предрассудки его класса, того класса, из которого он вышел! Рабочий никогда бы не отказался, во имя какой-то условной морали, от возможности продолжать борьбу, иначе говоря, от возможности вырваться из рук врага, классового врага. И разве он, Арман, не понимал, что рабочий может в нынешних условиях быть защитником родины, только вырвавшись из рук тех, кто своим преступным ведением войны позволил неприятелю вторгнуться вглубь Франции? Вот тебе! Посмей после этого возмущаться людьми, которые противопоставляют рабочих интеллигенции, когда сам ты, дурак… Арман до крови прикусил губу. Теперь он воспользуется первым же случаем. Сегодняшний он упустил, должно быть, просто из трусости: куда удобнее сидеть в таком надежном укрытии, как церковь, чем очутиться на ничьей земле, которую простреливают со всех сторон.
656
Наундорф, Карл Вильгельм (1785–1845) — берлинский часовщик, с 1825 года выдававший себя за короля Франции Людовика XVII, который, вопреки официальным заявлениям, не умер, а бежал из тюрьмы Тампль. Безуспешно добивался через французский суд признания себя Людовиком XVII, однако не претендовал на престол. Потомки Наундорфа, получившие от короля Нидерландов Виллема II право носить фамилию Бурбонов, до настоящего времени добиваются признания Наундорфа Людовиком XVII. —
657
Людовик Святой — Людовик IX (1214–1270) — представитель династии Капетингов, король Франции в 1226–1270 годах. Руководитель 7-го и 8-го крестовых походов. Канонизирован Католической церковью (1297). —
658
Гней Помпей (106 до н. э.–48 до н. э.) — древнеримский государственный деятель и полководец, консул Римской республики. Генрих VIII (1491–1547) — король Англии (1509–1547), второй английский монарх из династии Тюдоров, отлучен от католической церкви (1533). Карл Смелый (1433–1477) — последний герцог Бургундии из династии Валуа, считается образцом средневекового рыцаря, мечтал повысить свой титул до королевского и близко подошёл к осуществлению этой цели. Кайо, Жозеф (1863–1944) — французский политический и государственный деятель, радикал, семь раз был министром финансов, в 1911–1912 годах занимал пост премьер-министра и министра внутренних дел. Делорм, Марион (1611–1650) — французская аристократка, хозяйка литературного салона и штаб-квартиры вождей Фронды, куртизанка, ее образ описан в драме «Марион Делорм» Виктора Гюго. —