–Это не правда!
–Я тебе больше не верю.
Пистолет плотно прижат к моему горлу.
–В глаза смотри! – последовал новый приказ.
–Хочешь убить, стреляй и не думай, – я блефовала и блефовала кстати.
Он опустил пистолет.
–Греби отсюда, и больше никогда мне не попадайся.
Мужчина развернулся и пошёл в сторону, дав мне короткую возможность вздохнуть свободнее. Вскоре он остановился и, обернувшись, добавил:
–Попадёшься на глаза – убью.
В плену
Что будет, если я умру? Наверное, Сотин закопает меня в лесу. Пожалеет, погрустит, но потом подумает, что без меня будет проще. Я была слишком проблемной для него. Незнающая жизни малолетка, перебивающаяся с двойки на тройку в школе, цепляющая за парня, как за спасательный круг. Я почти уверена, ему нужна другая – взрослая, самодостаточная женщина, такая же безбашенная, как и он сам. Он красивый. Закопает меня и скоро найдёт мне замену.
Не хочу умирать такой смертью, в полубреду, с раскалёнными, как железо в печи, губами. Но что я сделаю. Хм, жалкое зрелище. Игрушка обстоятельств. ЕГО игрушка.
–Глотай, – Сотин поднёс к моим губам таблетку и дал запить её водой.
–Что это?
–Жаропонижающие.
–А я думала, ты хочешь, чтобы я умерла, – проронила я. Молчать больше не было сил.
Сотин поставил стакан на тумбочку и ушёл. Странно, но без него было хуже.
Мы любим не тех, с кем спокойно и комфортно, а тех, с кем мы чувствуем себя живыми.
На свободе
Я вернулась домой ближе к ночи. Мать тут же набросилась на меня с упрёками. Ноги подкашивались от усталости я была не в том состоянии, чтобы что-то сочинять и оправдываться. Игнорируя нападки матери, я сняла куртку, разулась и тихо пошла в комнату.
Ноги гудели от долгой ходьбы. Я часа четыре шла быстрым шагом, пока не поймала машину, на которой и доехала до дома. Но на этом мои приключения не кончились.
Когда я ехала в машине, мне позвонил Твордов и сказал, что зря отправил людей следить за Сотиным. Они прокараулили у названного мною дома целый день, но не видели ни Сотина, ни кого, даже отдалённо похожего на него. Следоатель заявил, что хочет видеть меня завтра утром.
Мне было страшно, горько и противно. Я нырнула под одеяло, но так и не смогла нормально уснуть. В полудрёме я снова увидела взгляд Лёши. Только теперь я поняла, что это за взгляд. Это был взгляд разочаровавшегося человека, грустный взгляд.
***
Утром, как я и предполагала, не успела выйти из подъезда, как наткнулась на следователя. Твордов ничего не сказал, просто сделал знак идти за ним. Мы сели в машину и мужчина приземлил меня своим властным, проницательным взглядом.
–Мне советовали говорить с тобой в другом месте, но я решил, что в этом нет необходимости, – он посмотрел мне в глаза и прищурился. – Ты же не работаешь на две стороны, Алиса? Отвечай незадумываясь, что произошло вчера.
Я красочно рассказала всё, начиная с того момента, как придумала историю о том, что меня выгнали из дома.
–Значит, отпустил? – переспросил Твордов, картинно снимая перчатки. – Отвёз в лес и отпустил?
Мне только и оставалось кивнуть головой.
–Не похоже это на поведение наёмника. Такие как он не подставляются, – он устало выдохнул и посмотрел на меня как-то по-отцовски строго. – Ты свободна. Но смотри, девочка, если он сам выйдет с тобой на контакт, сразу же звони мне.
–Меня не тронут? – спросила я, не успев осмыслить услышанное.
–ФСБ тебя не тронет, – уточнил следователь.
Я вышла из машины и побрела в сторону школы. Просиживать за партой сегодня – занятие пустое. Я всё равно ничего не усвою, буду витать в своих мыслях. Однако страх, что Сотин может внезапно изменить своё решение, найти меня и пристрелить, гнал меня на уроки лучше любого кнута. В школе, по крайней мере, безопасно. Хотя, чёрт его знает.
***
До четверга я существовала, как зомби: ходила в школу, потому что так было положено, отвечала на уроках, когда меня спрашивали, говорила с одноклассниками, когда те подходили. Что-то во мне защемилось. Жизнь потеряла прежнюю краску. Иногда, забившись в угол своей невзрачной комнаты, я размышляла о своём будущем.
Наверное, я никогда никого не полюблю, не выйду замуж и навсегда останусь девственницей. А по ночам буду вспоминать тот последний, грустный взгляд Лёши и плакать. Буду продолжать любить его и бояться. А поздно вечером, возвращаясь домой после нудной работы, буду вглядываться в лицо каждого встречного мужчины, который хоть как-то будет напоминать Лёшу, и думать, не он ли это.