Корреспондент с микрофоном в руке сделал несколько шагов в сторону, камера последовала за ним. Стало видно лицо мужчины, искаженное от боли. Он хрипел, из рваной дыры в животе ручьем лилась кровь.
— Извините, — деловито спросил корреспондент, — вы присутствовали при ДТП или подошли попозже? Что здесь произошло сразу после столкновения?
Человек на асфальте перевел полный ненависти взгляд на корреспондента и захрипел еще сильнее.
— Ну, постарайтесь, — взмолился корреспондент, — может быть, какие-нибудь детали заметили? Ну, например, какой из «мерседесов» первым выехал на перекресток?
Раненый забился в конвульсиях и скоро затих. Корреспондент разочарованно посмотрел в камеру.
— К сожалению, несмотря на все усилия, нам не удалось выяснить никаких подробностей.
В этот момент рядом с камерой появился бритоголовый верзила в черной кожаной куртке. В правой руке он держал дымящийся пистолет. Верзила с интересом посмотрел в камеру, потом на корреспондента и спросил:
— Это чё, телевизор квадратный? А ты чё тут виляешь, доходяга?
Корреспондент задрожал всем телом:
— Я это… «Горячие новости». Оперативно показываем лучшие события.
— Ты смотри тут, «оперативно». Если чё кому ляпнешь, пристрелю!
— Да что вы! — ответил корреспондент. — Я — никому!
— Ну ладно, — подобрел бритоголовый и неожиданно шагнул прямо к камере. Протянул к ней руку с пистолетом, постучал дулом по объективу. Затем обернулся к корреспонденту и уточнил: — Передает?
— Ага, — ответил тот, продолжая дрожать.
Тогда верзила посмотрел прямо в объектив, приблизил к нему боком небритое лицо так, что правый глаз стал больше, чем левый, и неожиданно стал извиняться:
— Слышь, Вован, мы тут с пацанами Семеныча разбираемся. Ну, ехали бухие все из бани и тут на перекрестке они вдруг нам в бочину — раз! И погнали. А мы им потом в зад — раз! Извини, Вован, тачку попортили. Мы говорим: «Бабки давай!» А они нам говорят: «Давай!» Короче, «дуру врубили»! Ну, мы двоих завалили, еще двоих осталось. Прячутся где-то в ларьках, суки. Вызывай подмогу, а то гранаты кончились, и стволов не хватает. Филя ранен в ухо, а Косой вообще скопытился.
Верзила ненадолго прервался и, обернувшись, вдруг робко попросил корреспондента:
— А можно я привет передам?
И, увидев быстрый кивок, продолжил:
— Привет, Маня. Передай Юрану мерси со смаком за перо финское, пригодилось.
При этом он поднял вторую руку и продемонстрировал невидимому Юрану окровавленный финский нож. В этот момент за его спиной раздался громкий выстрел. Бандит дернулся, резко изменился в лице, на котором появилось недоумение: «Как же так. Мне болтали, что мафия бессмертна…» С этой мыслью он сполз под камеру и с глухим стуком рухнул на асфальт. Камера стала показывать стрелявшего. Это был другой бандит, прятавшийся за капотом одного из покореженных «мерседесов». Но и он прожил недолго. Раздался звучный выстрел из гранатомета. На месте «мерседеса» образовалось облако огня и дыма. В кадре промелькнуло счастливое лицо корреспондента. Видимо, он всю свою жизнь мечтал снять настоящий экшен, и ему это наконец удалось.
Антону быстро надоело смотреть такие «новости». Наблюдение с утра пораньше умирающих людей, отдельных кусков окровавленного мяса и душевных физиономий киллеров могло надолго испортить настроение. Он подумал о том, сколько народу по всей стране видело этот выпуск и теперь боится вылезти из-под одеяла.
— Убивать надо таких редакторов, — сказал он вслух и, наконец, поднялся с кровати.
Быстро умывшись и пройдя все процедуры очищения — по заданию редакции следовало торопиться на пресс-конференцию, — Антон забрел на кухню. Жил он чаще один. В этом были свои плюсы и свои минусы. Главный минус был в том, что готовить было некому, поэтому все приходилось делать самому. Открыв холодильник и обнаружив там привычную кастрюлю с макаронами на фоне заснеженной чистоты полок, Гризов несколько воспрянул духом. Оставалось отыскать что-то похожее на кофе. Очень скоро девятиметровая кухня одинокого журналиста огласилась криком радости, отдаленно напоминавшим боевой вопль команчей, — за немытым чайником нашелся-таки пакетик с кофе.