— Можно, — улыбнулся он. — Теперь тебе все можно.
— Я тэбэ кохаю…
Поезд пришел ночью. Вагоны были пустые, даже проводники не встретили их. Больше на этой станции никто не вошел в поезд.
Они заняли купе посреди вагона.
Поели. Выпили.
— Ты хорошая, — сказал он. И погладил ее по голове.
Она улыбнулась.
— Я пойду покурю.
— Я буду тебя ждать.
Но не дождалась. Через десять минут заглянула в тамбур.
— Ты еще здесь?
Он выстрелил ей в глаз. Она умерла сразу. Тело ее мелькнуло в коротком полете от вагона до зарослей на обочине.
Он закрыл дверь. Слишком холодно.
То, что она была приставлена к нему своими, он не сомневался…
…Утром поезд остановили. Дорогу перегородила танковая колонна.
Она шла на войну, а поэтому лица мальчишек-солдат были еще веселы, и даже залихватски веселы. Не у всех, правда. Кому-то было страшно. Но и эти пытались улыбаться.
Из окон вагонов на солдатиков смотрели люди, а они смотрели на пассажиров. Может быть, кое-кто из солдат в последний раз видел мирных людей.
Экран зарябил, и Подколзин выключил монитор.
— Это из последней поездки, — сказал он. — Впечатляет?
— Впечатляет, — согласилась Клавдия. — Страшно впечатляет.
— Простите, не удержался. Знаете, привезешь материал и так хочется его кому-нибудь показать.
— Ну что вы, мне было очень интересно. Хотя немного не на ту тему.
— Да-да, сейчас я вам поставлю вашу тему. А что, прокуратуре больше заняться нечем? — Подколзин стал искать нужную кассету.
— Конечно, есть и другие дела, — не очень уверенно ответила Клавдия, — но это тоже важно.
Последняя фраза была особенно вялой.
— Ерунда какая-то, — улыбнулся Подколзин. — Ну кто всерьез этих голых баб… извините, голых женщин воспринимает? Вы знаете, например, что у нас количество сексуальных преступлений снизилось?
— Знаю, — кивнула Клавдия. — Как-никак я следователь горпрокуратуры.
— Интересная работа, — то ли похвалил, то ли пошутил Подколзин.
— Скучная работа, — отмахнулась Клавдия. — Вот у вас…
— А хотите посмотреть в деле?
Эта уже не совсем молодая женщина-следователь чем-то ужасно нравилась Подколзину. Ему хотелось ее очаровать. А он знал, что лучше всего выглядит, когда на плече у него телекамера и он в самой гуще событий.
— Хочу, — сразу согласилась Клавдия.
— Давайте завтра и встретимся. Я собираюсь коммунистическую тусовку снимать. На Октябрьской площади. Придете?
— А можно я не одна приду? — Клавдия обрадовалась, как девчонка.
— А кто еще? — поинтересовался довольно сурово Подколзин.
— Ой, Мишенька, это такой хороший парень. Вениамин его зовут. Веня. Он у нас в лаборатории работает, но мечта — стать оператором. Он просто бредит этим.
— А-а… — смягчился Подколзин, — пусть приходит. Только не мешать.
— Как мышки, — смешно сморщила нос Клавдия.
Оператор наконец вставил в видеомагнитофон кассету, и по экрану поплыли голые тела. В общем, красиво.
— Давайте пропуск, я отмечу, — предложил оператор.
Клавдия подала бумажку.
— «Клавдия Васильевна Дежкина, — прочитал Подколзин вслух. — Следователь горпрокуратуры». А вот как вас на работе зовут? Клавдия? Клава?
— По-разному. Но один мой друг здорово придумал — госпожа следователь.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Четверг. 8.14–12.51
— Милая, ты услышь меня! — фальшиво мурлыкал шофер, безбожно перевирая мотив. На лице его блуждала глуповато-блаженная улыбочка. Судя по всему, этот незатейливый вокал доставлял исполнителю истинное, ни с чем не сравнимое наслаждение. — Ми-илая, до сих пор стою я с гита-а-арою!..
— Под окном, — хмуро поправил Подколзин.
— Чего-чего? — оживился шофер, словно получив подтверждение, что и у него есть благодарный и внимательный слушатель.
— Не «чего-чего», а «где-где», — отозвался оператор, даже не взглянув в сторону спросившего. — «Под окном стою…» Классику знать надо.
Шофер бодро кивнул и, ничуть не смутившись, продолжил песнь тугоухого влюбленного.
Клавдия усмехнулась и негромко сказала Подколзину:
— Непростая у вас работа, как я погляжу.
— То ли еще бывает, — философски откликнулся тот.
Веня молчал. Он пожирал взглядом сутуловатую фигуру сидевшего чуть впереди него оператора и, казалось, не верил собственному счастью: он находится в непосредственной близости от настоящего… да-да, самого настоящего профессионала, выпускника ВГИКа и прочее.