Что касается мифов, повествующих о Кроносе и Зевсе, мы не можем с уверенностью судить, являются ли они отражением представлений людей, передававших из уст в уста предания о чем — то, что было недоступно для их понимания, или же эти мифы служили средством передачи от одного поколения к другому важной астрономической информации. Вполне вероятно, что такие мифы представляли собой тайное знание некой эзотерической секты, члены которой изложили правду о своих астрономических наблюдениях и математических достижениях в такой форме, которая была понятна только им. Но в некий момент цепь исторической преемственности прервалась, и реальные сведения превратились в мифы и легенды, дошедшие до нас.
Мы никогда не узнаем, каков истинный возраст этих мифов, повествующих о боге неба и еще более древнем боге, который в греческой мифологии считался его отцом. Но мне не кажется чем — то совершенно нереальным предположить, что информация, содержащаяся в таких мифах, восходит к гораздо более древнему источнику, и что часть этих знаний была тайной уже для самих минойцев, поскольку они тоже были наследниками еще более ранней культуры. Если допустить, что греческие мифы действительно представляют собой метафорическое описание планет и спутников нашей Солнечной системы, многие из них пришлось бы переименовать. Хотя луны Юпитера и Сатурна носят имена древнегреческих богов и героев, большинство этих названий было присвоено им в XVII–XVIII вв. и поэтому не имеют ничего общею с названиями, которые некогда дали им древние греки.
Глава 18. РЕЛИГИЯ И РИТУАЛ
Известно, что верховным божеством на Крите в минойскую эпоху была богиня природы, главными функциями которой являлись плодородие и рост всевозможных растений. Образцы раннего искусства Крита сохранили многочисленные примеры того, как выглядела эта богиня.
Ее обычно изображали с преувеличенно пышной грудью и выступающим животом, символизирующим беременность как важнейший аспект плодородия. Древнейшие примеры таких религиозных фигурок исполнены очень грубо; мастера, создавшие их, проявили ничуть не больше искусства, чем авторы аналогичных изваяний, которые археологи находят в Западной Европе. Однако по мере того как минойская культура приближалась к своему расцвету, озарившему плодородные долины Крита, изображения богини-матери становились все более и более изящными. Один из позднейших образцов этой эволюции — статуэтка. Происхождение этого древнего шедевра пластики неизвестно.
Другой и, пожалуй, еще более важный источник информации о религиозных представлениях минойцев — многие сотни так называемых печатей, которые археологи часто находят при раскопках. На таких печатях часто изображаются различные анималистические сценки: дикие козы, львы и птицы. Иногда на них встречаются те или иные черты повседневной жизни или мифологии минойцев. Многие сцены с трудом поддаются интерпретации, особенно те из них, где изображены жертвоприношения некоему персонажу — женщине, часто восседающей под деревом. Является ли эта фигура изображением богини, жрицы или царицы, выполняющей роль богини во время неких религиозных празднеств? К счастью, встречаются отдельные изображения, которые можно интерпретировать без особого труда. На них обычно присутствует некая фигура, по обеим сторонам которой показаны мифические существа, не оставляющие сомнений, что перед нами — богиня.
Вполне возможно, что в центре верований минойцев лежали дуалистические представления: бог и богиня, выражавшие женское и мужское начала. Бог на печатях принимал весьма и весьма различный облик, и это, возможно, было связано с ритуальным годом. Вначале он предстает ребенком, а затем получает статус супруга богини. Рождение бога, его связь с образом богини и последующее умирание, несомненно, ассоциировались с природными циклами. Этот аспект религиозных верований присутствует во многих культурах. Женское начало символизирует вечность природы, а молодой бог, который становится ее супругом, а затем умирает, — это символ хрупкой эфемерности жизни: рождение, смерть и возрождение.