Сонату пишет композитор. Пианист играет по нотам, следуя указаниям "быстро", "быстрее", "ещё быстрее", "так быстро, как только возможно", "и ещё быстрее". Тем не менее пианист-исполнитель, интерпретатор – творческий работник, а вовсе не живой автомат. Проводятся конкурсы скрипачей, пианистов, виолончелистов и прочих чародеев (для меня люди, умеющие непринуждённо играть на скрипке, – не просто чародеи, а чародеи крупного калибра), выявляя, кто из них лучше играет произведения того или иного композитора.
А что значит – лучше? Громче? Вряд ли. Правильнее? Точнее? Точнее, чем кто? Есть ноты, ни убавить, ни прибавить конкурсанты не решаются, а всё-таки строгое и беспристрастное жюри одних провозглашает лауреатами, а других и во второй тур не допускает.
Важно не лауреатство, важен сам процесс вариативной интерпретации произведения. Вариации рождают неточность. Неидеальность. Изменчивость. Именно эксперимент гарантирует выживание вида, пусть и за счёт повышенной смертности интерпретаторов-экспериментаторов.
Пчёлы улья "Красный Путь" летают за нектаром строго на северо-запад, где уже лет сто стоят липы. А пчёлы-экспериментаторы постоянно забирают кто южнее, кто севернее. И прилетают без нектара. Что с ними в улье делают – прорабатывают, лишают трудодней или даже отрывают крылья, не знаю.
Но вот упрямая пчела-экспериментатор открывает для себя и для улья гречишное поле. А липы рубят под корень, чтобы возвести на их месте торговый центр. И улей дружно переключается на новый источник нектара, тем и спасается. И снова продолжает поощрять идеальных исполнителей-службистов и шпынять исполнителей-экспериментаторов, разгильдяев и просто плохо ориентирующихся в пространстве.
P.S. Дети, слушая патефон, почти поголовно баловались со стабилизатором, то замедляя скорость вращения диска, то ускоряя – тем самым меняя и само звучание записи. А в старых телевизорах норовили крутить ручки "размеры по вертикали" и "размеры по горизонтали".
Инстинкт!