Но сумеет дева, боль всю превозмочь,
Защитить Отчизну, как свою родную мать!
Клятву мы давали верности стране,
Что навечно с нами знамя Ильича!
Неужели воля неподвластна мне,
Что сломает разум дыба злого палача!
Нет, вы врете гады, русский, крепкий дух,
Никогда не дрогнет, смертным мукам вопреки!
Если надо буду, бить фашизм за двух,
И не смогут землю осквернить во век враги!
Мой любимый умер, весь себя отдал,
Но осталась храбрость, вера, мужество и честь!
Нанесен ужасный, бешеный удар,
На колени встала, чтобы стих Христу прочесть!
Чем мы Русь прославим, в чем солдата суть,
Автомат ответит, и штыком добавим в глаз!
Если надо драться, пулей полоснуть,
Значит это выбор и для нас!
Гитлер наступает, с ним идет орда,
Танки, самолеты, пушек грозные стволы!
Да, сурова к русским в горести судьба,
И теперь с любимым мы на век разлучены!
Но у нас есть вера, вера в коммунизм,
При котором павший, снова встанет, оживет!
Будет уничтожен бесов суть - фашизм,
А нас ожидает к звездам радостный поход!
Новый мир не сказка, все под силам нам,
Потому что люди - мы хозяева Земли!
Весь остался в прошлом, стыд былой и срам,
Нет больше нищих, кто остался на мели!
Но мечта прекрасна, а пока пожар,
Родина пылает и в России супостат!
От земли исходит сухость, пыль и жар,
Вороны, стервятники над страной парят!
Я в плену, да связана, плетью по спине,
Бьют меня без жалости, ноженьки сковав!
А фашисты барствуют, рыло их в вине,
И луны свидетеля золотой овал!
Может больше солнышка деве не видать,
Может по травинушке не бежать босой!
Будет над могилою надрываться мать,
Заберет несчастную старичок с косой!
Но мольбы с пощадою, к немцам никогда,
Попросить о милости, в ад иди фашист!
Плачь мои зеленые, юные года,
Только начинается наша с вами жизнь!
К Богу Всемогущему, обратилась я,
О себе, как грешнице, попросить боюсь!
Помоги Отечеству там моя семья,
Сделай Мощь великая, чтоб сияла Русь!
Для России-матушки сердце и душа,
Для нее возлюбленной, силы приложи!
Послужили по ратному немцев в пыль круша,
Для Святой и Праведной меч свой обнажи!
Ее голос просто стал оглушающим, словно рев раненной слонихи. Пионеры и вожатые-комсомолки, или аплодировали, или свистели в ответ на песню. Кому -то это нравилось, а кто-то возмущался. Например, фразе о Всевышнем Боге. Атеизм еще не был отменен партией Горбачева, хотя уже начались некоторые подвижки в данном направлении. Так что звучало подобное весьма двусмысленно. Да и сама Анастасия почти голая, в одном лишь бикини с своей жутко рельефной, словно стальная проволока, мускулатурой. И смотрелось подобное чрезвычайно страшно. Хотя медовая блондинка и смотрелась красиво, и ее мускулы расположены гармонично, и плитки пресса очень глубокую прорисовку имели.
Ноги у девчонки очень изящные, точеные, как красиво изогнута розовая, с не липнувшей пылью, подошва комсомолки в районе круглой пяточки.
Анастасия сжала кулаки, провыла:
- Пионеры юные – головы чугунные, сами оловянные – черти окаянные!
В ответ же новые смешки юных ленинцев. Да, это действительно смотрелось крайне забавно.
Словно лапы белочки, скачущей по стволам, примчались три мальчика Олег, Васька, Максим. Они тоже бежали очень даже быстро. Примчались, словно гепарды.
И поклонившись, словно заправские каратисты, выдали:
- А кого в бою найдем, а кого в бою найдем! С тем шутить не станем, на части разорвем! На части разорвем!
Вид у четверки, и в самом деле, был довольно страшный. Мальчишки были в одних лишь шортах, и их тела отличались чрезвычайно резким и литым рельефом.
Четверка бойцов крутилась, и под бронзовой кожей перекатывались сильные мышцы трех мальчиков и девушки. Да, они страшные.
Но неожиданно в небе возник громадный дракон. Он появился в небе, выскочив, словно гриб после дождя в каком-то детском мультике. Очень большой, по сто метров длинной каждое крыло и тринадцать голов. И все головы с оскаленными пастями и длинными, острыми, сверкающими алмазами зубами.
Олег проорал, размахивая кулаками:
- Мы тебя не боимся!
Анастасия сохранила хладнокровие и уверенно произнесла:
- Это привет от Вовочкина. Снова мальчик проказничает.
Михаил Боярский кивнул:
- Верно! Но ему это, признаться, очень даже удается!