Я испытал острое ощущение собственного ничтожества, когда стоял в этот солнечный день на влажном песке. Ничего унизительного в этом не было. Наоборот, отрадно было сознавать, что кроме суетного, жадного существования есть широта, размах и величавое пренебрежение временем.
. . .
Забытое удовольствие — идти босиком по песку. Он не слишком чист: водоросли, рыбья чешуя, дохлые рыбки с выеденными глазами, клочки газет и неизбежные пластиковые бутылки. И все же это наслаждение — ощущать пяткой податливую сыпучую массу, горячую сверху и влажно-прохладную в глубине.
Мы прошли километра два вдоль самой воды, вначале по дикому пляжу, потом по благоустроенному городскому, который отличался, пожалуй, лишь пивной палаткой и чуть более чистым песком, посетили маленькую пристань с двумя старичками-матросами, один из которых был в мягких домашних тапочках на босу ногу. Почитали расписание прогулочных теплоходов, помечтали о прогулке и решили во что бы то ни стало дойти до ослепительно-белого кусочка берега, окаймленного сосновым лесом, видневшегося не так уж далеко. Но оказалось, что между нами и нашей целью то ли залив, то ли протока, и пришлось делать немалый крюк.
Мы шли по грунтовой дороге, перепрыгивая через огромные корни, пересекавшие дорогу; потом по зарослям иван-чая в рост человека; по тропинке, заросшей ежевикой, цеплявшейся, как водится, за все, что можно. И неожиданно вышли к понтонному мосту, сделанному из пустых металлических баков, по которому можно было сократить путь. Конечно, мы не отказали себе в этом удовольствии, и я до сих пор помню подрагивание сизо-ржавых емкостей, связанных толстым канатом, под нашими неуверенными шагами, звук, с которым они терлись друг об друга, и черно-лиловый болотный цвет воды, в которую они были погружены больше, чем наполовину…
Конечно, тут были мальчишки. И я был бы здесь, родись я в Конаково и будь мне лет двенадцать; и меня, как магнитом, притягивал бы необычный мост, словно созданный для игр в приключения. В моем детстве был «висячий» мост — деревянная дорожка, подвешенная на двух тросах через канал. На нем собиралась вся окрестная детвора. Сколько всего там происходило за лето! С него ныряли, его раскачивали, как качели, устраивали заплывы по течению, в которых особым шиком было на полном ходу пролететь под мостом с риском разбить себе голову… А вот у моих детей своего моста не было — родились в мегаполисе и игр, похожих на приключения, не испытали. Жаль! Но это к слову…
По этому замечательному понтонному мосту мы и пришли прямо в сосновый бор, обрывавшийся тем самым ослепительно-белым пляжем, поманившем нас к себе. И об этом сосновом бору ( или боре?) надо рассказать отдельно.
. . .
Недавно я был на выставке Шишкина. Удовольствие получил огромное, ни одна выставка до этого не давала мне такой радости, такого почти физического наслаждения красотой. Из всех известных мне художников Шишкин ближе всех, вплотную, подошел к созданию произведений искусства, почти равных произведениям природы. По сравнению с его деревьями рыцари и мадонны Рафаэля, герцоги Ван Дейка, одалиски Энгра кажутся надуманными и искусственными, я уж не говорю об ассиметричных и кубических персонажах Пикассо и ему подобных.
И все же самый гениальный художник может всего лишь изобразить сосновый бор. Он будет почти, как настоящий, но в этом «почти» — бездна. Никто не может изобразить природу такой, какая она есть, можно лишь оживить память, и то, если есть, что вспоминать. Глядя на картины Шишкина, я как раз и вспоминал тот самый конаковский бор и был благодарен художнику за то, что он вызвал во мне эти воспоминания. Я понял, что он испытывал те же чувства, что и я, когда смотрел на розовые, озаренные солнцем могучие стволы, на светло-зеленый мох, по которому теснится брусничная поросль, на синее небо, сквозящее в зеленых вершинах.
На самом деле этот бор — что-то вроде лесопарка, есть дорожки, полуразрушенная арка при входе, заброшенный и заросший травой стадион, и все это среди огромных сосен. Наверное, соснам здесь хорошо, потому что когда входишь под их сень, становится хорошо и тебе, они словно накрывают тебя своим благополучием, здоровьем и спокойствием. А запах! В общем, словами этого тоже не опишешь…