Уродливый кхитаец тут же перестал кривляться. Он облизал губы, сладко улыбнулся и посторонился, сделав гостю приглашающий жест. Однако пальцы его правой руки по-прежнему повторяли изгибы обмотанного шелковым шнуром эфеса. Конан одарил стража взглядом, в котором смешались подозрение и отвращение, после чего прошел мимо в затемненную комнату.
Его глаза быстро приспособились к полумраку, и он смог разглядеть маленькое помещение с низким потолком, мало чем отличающееся от клетки или тюремной камеры. Единственным входом и выходом (по крайней мере, так казалось на первый взгляд) был тот дверной проем, через который варвар только что вошел. Каменные стены украшали красивые, но в то же время пугающие фрески. В дальнем углу сидели на полу какие-то молодые женщины, которые тихо переговаривались на незнакомом певучем языке и потягивали все то же светящееся зелье. Они посматривали на пришельца, одетого в мокрое тряпье, с каким-то нездоровым интересом. Конан испытал странное ощущение, будто кто-то невидимый ласкает ему спину. Чтобы стряхнуть наваждение, киммериец поспешил к столу.
Тот просто ломился от яств. Там были блюда с всевозможными мясными закусками и плодами, собранными в разных частях света. За столом восседали три пожилых человека. Перед каждым из них стоял кубок и отдельный кувшин вина. Старик, тот, что сидел в середине выкрикнул снова:
— Иди сюда!
Конан приблизился и присел на стоящий рядом табурет. Он, молча, с ожиданием смотрел на старика. На лбу и щеках этого человека пролегли глубокие морщины — следствие прожитых бурных лет. Весь его облик говорил, что он в своей жизни познал горе и гнев, сладость вина, любовь продажных женщин и дурную болезнь. О последнем, красноречиво свидетельствовали крупные, гноящиеся язвы, рассыпанные по всему лицу и отчетливый запах гниения. Глаза его светились умом и проницательностью, но отнюдь не добродетелью.
Старик тоже присматривался к варвару, как вдруг улыбнулся совсем по-детски.
— Кто послал тебя? – спросил он. – Был ли это Этзел, гирканец?
— Вообще-то он был кушитом, — пожал плечами Конан.
— Буту, — кивнул старик, довольно потирая руки. – Должен заметить, хороший человек. Просто превосходный! Его рекомендаций для меня достаточно. Ну и, безусловно, твои недавние подвиги…
— Безусловно, — буркнул сквозь зубы киммериец, который уже о многом догадался. – Так, что ты можешь мне предложить?
— Ах, да, — притворно спохватился неприятный собеседник, — я готов предложить тебе занимательное приключение! Азарт! Подумай, упорный труд и податливые женщины! – казалось, этот тип заранее подготовил свою речь. – Я – Тарик Харкатес, хозяин здешних мест. И, как ты, наверное, успел убедиться, прекрасно знаю свое дело. Но, к сожалению, я не всесилен. Мне нужны хорошие, надежные люди. Предпочтительно сироты или беглецы. Ты начнешь, как охранник... ну и наблюдатель. Но если твоя работа окажется удовлетворительной, то не исключено продвижение по службе.
— Мне обо всем рассказал кушит, — проворчал с раздражением Конан. – Когда я спрашивал, что ты мне предложишь, то имел в виду денежную компенсацию.
Старика разобрал кудахтающий смех, перешедший в надрывный кашель. Приступ, правда, скоро прошел, и он утер тыльной стороной скрюченной кисти кровавую пену, выступившую на губах.
— Замечательно! – Тарик широко улыбнулся и даже поаплодировал. – Я вижу, что передо мной деловой человек! Как твое имя, молодой воин?
— Конан. Родом я из Киммерии.
Казалось, Харкатес был этим фактом очень обрадован, словно и не ожидал ничего другого услышать. Он радостно хлопнул почтенного соседа, сидящего справа, пониже спины и воскликнул:
— А ты, старый, злобный ублюдок, еще утверждал, что все варвары тупые, как глиняные истуканы! Ха!
Сморщенный старец поперхнулся, выплюнув вино и куриные кости из сального, беззубого рта. Он сердито покосился на шутника, но не ответил и продолжил поглощать пищу.
Разочарованный Харкатес махнул рукой, повернулся назад к молодому гостю и тут же подскочил на месте, будто вспомнив о чем-то важном. Старик запустил одну руку глубоко в складки одеяния, немного покопался и вытащил обратно, зажав в кулаке некий предмет.
— Вот, — сказал он более серьезным тоном, раскрывая ладонь — я предлагаю это и еще точно такой же в конце каждой недели.
В подтверждении своих слов, Тарик бросил драгоценный камень размером с перепелиное яйцо на стол, который, вертясь волчком, обогнул несколько тарелок, после чего остановился перед неискушенным варваром.
Камень был глубокого красного цвета и вблизи казался еще больше и ярче. Смотреть на него хотелось бесконечно. Однако Конан отрицательно покачал головой.