Трудно сказать, сколько времени Конану пришлось бороться со сном. Казалось, что прошла вечность. Наконец, колдун кивнул — пора.
Киммериец обнажил меч и двинулся в пещеру, успев краем глаза заметить, как зашатался и рухнул позади Актион.
Скользящим шагом Конан пробежал по тоннелю. В пещере, похоже, ничего не изменилось — дракон все так же восседал в центре, вытянув шею. Только из пасти его тянуло дымом. Беловатый дым завивался кольцами и уплывал под украшенные резьбой своды.
«Не спеши, герой, — услышал вдруг Конан грустный, проникновенный голос у себя в голове, — не спеши, мы можем договориться…»
Конан молча направился к дракону.
«Колдун обманул тебя, герой, — продолжал дракон, — в соседних пещерах нет короны абсолютной власти. Есть только источник молодости. Он-то и нужен колдуну. А короной он просто заманил тебя, чтобы ты добыл ему мои сокровища».
Конан прошел почти половину пути. Дракон явно находился в заторможенном состоянии. Но уговаривать он мог и пользовался этой возможностью.
«Колдун оставил для тебя заклинание остановки сердца, — грустно произнес дракон, — как только ты убьешь меня и добудешь сокровища, он воспользуется им! Он несколькими словами остановит твое сердце, герой, потому что ты ему будешь уже не нужен!»
Конан шел вперед, но на лице его появилось задумчивое выражение.
«Он вынужден будет убить тебя, ибо ты можешь спросить его — где же обещанная корона? Он убьет тебя, герой, убьет…»
Конан уже почти достиг плоского постамента, на котором восседал дракон.
«А корону ты можешь завоевать с моей помощью, — дракон продолжал уговаривать Конана и делал это весьма убедительно, — мы заключим с тобой договор: я отдаю тебе одну треть сокровищ, а это больше, чем смогут увести десять волов, затем помогаю сесть на трон любой страны, по желанию. Поверь, мне нетрудно будет появиться над столицей, посеять панику, истребить половину войска и убить короля. Короли — слабые люди. Да он сам себя зарежет! Ты ведь узнал теперь, что я умею делать со слабыми людьми? Король умирает, страна в панике, тут появляешься ты и спасаешь государство. Ты — король! И у тебя будет столько сокровищ, что ты сможешь набрать самую сильную армию и завоевать весь мир! Я и в этом смогу тебе помочь! А сокровища — треть того, что я накопил за многие тысячелетия, — я сам принесу тебе, ибо ты не сможешь их отсюда унести. Подумай — даже если ты убьешь меня, ты не унесешь сокровища!»
Конан вплотную подошел к дракону. Гигантское тело, покрытое прочной чешуей, обдавало жаром. Из полуоткрытой пасти валили густые клубы дыма. Еще немного, и огненный факел — знаменитый факел драконьего пламени — испечет заживо любого, на кого уставится тусклый глаз чудовища.
«Ну что, герой? Ты согласен заключить договор с драконом? Имей в виду — многие короли древности только так и садились на трон! Только заключив договор! Соглашайся! Соглашайся, пока не поздно!»
В последних слова дракона уже не было грусти. Звучала, скорее, радость, злорадство, удовлетворенность тем, что удалось в душе героя посеять сомнение, удалось немного замедлить его шаг, протянуть время.
Еще немного, и сонная пелена, навеянная колдуном, окончательно спадет, тело разогреется, и тогда герой перед смертью горько пожалеет, что пришел сюда с мечом в руке!
Конан прикинул расстояние до вытянутой шеи дракона — мечом достать можно, но с трудом. А если он поднимет голову… От тела чудовища веяло жаром, как от раскаленной печки.
Голова дракона стала медленно поворачиваться. Тусклые глаза прояснились. Конан, размахнувшись, нанес удар, в который вложил всю силу. Лезвие меча глубоко вонзилось в шею чудовища. Дракон издал хриплый рев. Из раны фонтаном брызнула черная кровь. Закончить дело необходимо вторым, точным ударом. Трудность состояла в том, чтобы попасть в то же место. Только в этом случае можно было надеяться отрубить дракону голову.
Краем глаза Конан увидел, как сбоку поднялась огромная когтистая лапа. Отскакивая в сторону, киммериец заметил, что из пасти дракона уже вырывается пламя. На короткий миг они встретились глазами — человек и дракон. И в тот же миг то место, где мгновение назад стоял Конан, было опалено огнем. Почернели и потрескались камни. Пещера наполнилась дымом. Невзирая на страшную рану на шее, дракон, хоть и с трудом, но поворачивал голову, пытаясь накрыть ускользающего гиганта огненным факелом. Конану приходилось постоянно перебегать с места на место, прыгать, делать финты и неожиданные повороты. Жара, наполнившая пещеру, мешала дышать, пот заливал глаза.
— В то же место, — бормотал Конан, наблюдая за поворотами головы чудовища, — в то же место… иначе…
Наконец, представился случай. Сделав вид, что собирается броситься в одну сторону, Конан резко прыгнул в другую, и глазам его открылась огромная рана на шее чудовища. Кровь уже не текла и похоже, что рана начала затягиваться тонкой кожицей — дракон восстанавливался на удивление быстро. Собравшись с силой, Конан с выдохом ударил мечом в старую рану. Раздался хруст перерубаемых позвонков. Дракон издал странный каркающий звук, и голова его, отделенная от туловища, со стуком упала на камни. Из обрубка шеи вырвался фонтан черной крови и мощная струя пламени.
Конан отпрыгнул. Шея чудовища моталась в разные стороны, поливая пещеру кровью и пламенем. Наконец, дракон захлопал крыльями, забился, завалившись на бок, как курица, которой хозяин отрубил голову. Лапы, увенчанные огромными кривыми когтями, царапали воздух. Змеиный хвост непрерывно свивался кольцами. Дракон в агонии сполз с плиты, под которой, по словам Актиона, таились несметные сокровища и, наконец, стал затихать.
Конан вытер рукавом заливающий глаза пот. Присел на камень. Поискал глазами, чем бы вытереть меч. Ничего не нашел. Только вот, разве что — вытереть о кожистые крылья… Ладно, это потом… чуть позже.
— Конан, Конан! — Хепат был уже рядом и со слезами обнимал друга. — Как ты его!.. Раз! И голова!..
— А где же Актион? — устало спросил киммериец.
— Актион… — гном замялся. — Он ушел… пока я спал… он, вероятно… словом, его нет.
— Значит, дракон был прав? — спросил себя Конан, глядя при этом на ничего не понимающего гнома.
И медленно пояснил:
— Дракон говорил мне, что никакой короны нет, сокровища нам не унести, а колдуну нужен только источник… А мы теперь ему не нужны…
— Может и так, — грустно сказал Хепат, — но мы все же попробуем достать сокровища, так ведь?
— Попробуем… конечно, попробуем… — ответил Конан.
Актион настороженно огляделся. Кажется, где-то здесь. Именно в этой невзрачной, небольшой пещере, совсем недалеко от той, где сейчас Конан с Хепатом надрываются, пытаясь сдвинуть плиту, должен выходить на поверхность тот самый ручеек… Источник молодости… Небольшой ручеек красного, как кровь, цвета. Он даст силы старческому телу, он вернет молодость, он заставит кровь разогреться… Где же он, где?
Колдун обследовал все закоулки… Те предупреждения на стене… Их надо учесть… Конан тогда догадался, что великий колдун Актион, конечно, прочел таинственные надписи, сделанные на древнем, очень древнем языке…
Актион полз на четвереньках вдоль стены. Жаль, что он захватил с собой только три факела… может не хватить. Здесь несколько похожих пещер… И в которой из них источник?.. А если не хватит факелов, придется вернуться к этим простакам — киммерийцу и гному, покаяться… или сказать, что заблудился…
Колдун стонал с досады. Демоны?.. Может, все же, несмотря на охранительные заклинания, демоны сумели отвести глаза? Повредить ему они не в состоянии, но отвести глаза, пожалуй, смогут…
Актион погасил факел и в полной темноте на ощупь стал искать живительный источник. Он выходит на поверхность где-то в самом углу одной из пещер… По всем признакам, в этой…
— Нам не сдвинуть эту плиту, — устало сказал Конан, присаживаясь на лапу поверженного дракона.
Хепат молча жарил на пламени факела куски драконьего мяса.
— Мы даже не знаем, плита это, или просто огромный камень, — продолжал Конан мрачно, — верить колдуну теперь нельзя… Нужно обследовать все закоулки пещеры… Может, хоть чем-то удастся поживиться — не возвращаться же с пустыми руками…