Однажды ночью он застал потерявшую бдительность парочку врасплох в спальной комнате Эфрель и внешне спокойно сообщил им, что все их сообщники в этот момент арестованы.
Лейан моментально выпрыгнул из-под простыней и, хотя не успел натянуть штаны, схватился за меч, прежде чем вмешалась охрана. Марил, со свойственной ему безрассудностью, приказал воинам не двигаться с места и встретил атаку брата. Последовала отчаянная схватка. Лейан еще имел шанс выиграть в поединке жизнь и империю в придачу. Он дрался, как лев. Единственной альтернативой для него была смерть. Свидетели той дуэли утверждали, что она длилась не менее получаса. И это очень похоже на правду. Встретились два ветерана. Оба искусные воины, получившие опыт и закалку в постоянных тренировках и многочисленных боях на окраинах Туранской империи. Причем мастерство Лейана всегда оценивалось выше. Но он, мне кажется, когда сошелся с братом, нетвердо стоял на ногах после выпитого вина и был несколько обессилен любовными играми. Кроме того, Марил сражался в кольчуге, а Лейан был голым.
Медленно, но верно император оттеснял противника к стене, захватив инициативу в свои руки и, несмотря на отчаянное сопротивление, со всевозрастающей уверенностью парировал искусные выпады. Обнаженный Лейан, получив множество порезов и царапин, уже с трудом отбивал очередные удары. То, от чего могла бы защитить кольчуга, принимала на себя уязвимая плоть. В конце концов, он чуть замешкался и не успел отреагировать на стремительный мощный выпад Марина. Клинок брата вонзился в грудь Лейана, и он упал навзничь. Его последние проклятия захлебнулись в крови, хлынувшей ртом. Из всех заговорщиков ему досталась самая легкая смерть.
Говорят, Эфрель попыталась покончить с собой, но охранники перехватили ее кинжал у самой груди. Марил оставил жену у трупа под строгим наблюдением стражи до утра, дабы она имела возможность прочувствовать весь ужас уготованной ей участи.
С раннего утра император разослал по городу глашатых, чтобы они сообщили жителям Аграпура о раскрытом заговоре. А также о предстоящей в полдень казни преступников и о щедром угощении, приготовленном для преданных горожан.
На центральной площади собралась толпа зевак в нетерпеливом ожидании кровавого представления и обещанной в награду за верность Нетистену Марилу выпивки с закуской. Торговцы, лотошники, продавцы и прочий люд слетелись, подобно стервятникам с безоблачной выси.
Приехала королевская чета. Эфрель была одета в самое богатое платье, с обилием драгоценностей. Те, кто помнил подобные подробности, узнали наряд, в котором она впервые встретилась с Марилом и околдовала его. Императрица, как всегда, восседала на троне рядом с мужем. Только на этот раз вместо служанок ее обслуживали солдаты охраны.
На площадь вывели шесть дворян, присягнувших на верность Лейану. Их вздернули на возведенных за ночь дыбах. Раскаленными докрасна щипцами им вырвали языки, железными прутьями переломали кости рук и ног. Потом наступила очередь родственников и слуг несчастных. Медленно, чтобы не сломать шею и продлить мучения, все они были повешены на глазах своего правителя. Палачи не обращали внимания на то, кто перед ними: мужчина, женщина или ребенок. Затем, после смерти домочадцев, заговорщиков аккуратно проткнули прутьями и подвесили над медленным огнем, как барашков на вертелах. Чудовищная расплата, но законы империи требовали именно такого наказания за участие в заговоре против императора Турана.
Уже спустились сумерки, когда умер последний заговорщик, и весь день Эфрель должна была смотреть на это страшное зрелище. С ней все еще обращались как с императрицей, что еще больше усиливало ее мучения. Только богу известно, какие мысли роились у нее в голове. Она знала, что жалость Марилу не свойственна, что им управляет вулкан эмоций. Пощады ждать не приходилось. Наверное, наряду со смертельным ужасом перед надвигающейся расплатой в душе ее оставался лучик надежды. Может быть, Марил обойдется менее жестоко с той, которую когда-то любил? Напрасные чаяния. Когда обуглилась над огнем последняя дыба, а уставшая от наскучившего зрелища толпа загудела в предвкушении угощения, которого так долго пришлось ждать, Марил повернулся к жене.
— А для тебя, Эфрель, лживая шлюха с поцелуями змеи, я придумал необычную смерть. Но такую, которая вполне подойдет для стервы благородных кровей, полной животной похоти. Я подыскал тебе смерть под стать твоему мягкому характеру и душевной чистоте.
Посмотрев на искаженное гневом лицо мужа и, заметив, как прерывается от ярости его голос, Эфрель в страхе съежилась. Марил сделал знак своей охране. На площади появились могучие рабы. Они тащили за собой упирающегося изо всех сил громадного дикого быка. Силачи, ведущие зверя, обливались потом. Удержать взбешенное от боли и страха животное было делом нелегким. Кроме того, его опоили каким-то зельем.
Когда Эфрель поняла, какая участь ее ожидает, в нее словно бес вселился. Немало понадобилось усилий, чтобы усмирить ее. Все еще сказочно красивая, несмотря на искаженные ужасом прекрасные черты, она упиралась, когда ее волокли к разъяренному быку. На запястья императрицы надели браслеты, прикованные длинными серебряными цепями к металлическому кольцу на шее животного.
Растолкав в стороны оказавшихся на пути зевак, солдаты подтащили зверя с привязанной к нему молодой женщиной к узкой улочке, ведущей от центральной площади к городским воротам.
Когда Эфрель увидела всю безнадежность своего положения, ужас уступил место ядовитой злости. Она на чем свет стоит ругала Нетистена Марила и с такой страстью клялась отомстить, что у присутствующих, уже пресыщенных зрелищем смерти, холодело все внутри. Эфрель призывала в свидетели каких-то чужих богов, обещала вернуться, чтобы спалить дотла этот город, вырвать у Марила трон и все, что сейчас ему принадлежит. Император громко рассмеялся в ответ и дал знак рабам отпустить разъяренное животное.
Едва Эфрель успела испустить последний вопль нечеловеческой злобы, как взбешенный бык могучим рывком сбил ее с ног и поволок по мостовой, вымощенной булыжником. Он несся с гулким топотом по извилистой улочке, надеясь вскоре обрести свободу родных лугов. Он мчался мимо непонятных дразнящих существ, высоких домов и маленьких хижин, то по камням, то по грязи. Разогнавшийся зверь и не замечал легкого груза, который швыряло из стороны в сторону позади его копыт; он не видел скулящее исковерканное существо, оставляющее за собой на неровной мостовой кровавый след и лоскутья кожи.
— Шлюха покинула нас со своим новым супругом! — заревел Марил. — К тому времени как жених выволочет невесту за стены нашего города, вряд ли от нее что-то останется. Но я желаю ему удачи. Пусть останки змеи валяются непогребенными там, где упадут. И горе тому, кто при мне еще хоть раз произнесет ее имя!
Больше Нетистен Марил к этой теме никогда не возвращался.
Однако напрасно он не удостоверился в смерти жены. Несколько верных ей людей, чудом избежавших гнева императора, подкараулили быка, когда он в сумерках достиг городской окраины.
Чтобы остановить стремительный бег животного, им пришлось его убить. Верноподданные королевы рассчитывали хотя бы похоронить должным образом тело своей госпожи. Каково же было их изумление, когда они увидели, что в изувеченном теле еще теплится жизнь.
И снова все это наводит на мысль о полудемоническом происхождении Эфрель. Подобное испытание мог вынести только нечеловечески крепкий организм. Пеллиниты сразу перенесли ее на корабль, спрятанный в маленькой секретной бухте, и на всех парусах поплыли к дому.
Боясь преследований жестокого императора, в случае, если тот узнает, что казненная им Эфрель осталась жива, они поклялись свято хранить тайну. Беглецы условились говорить всем, будто бы вернули труп королевы на родину для захоронения. Да и кто заподозрил бы их в чем-то большем.
Эти события произошли около двух лет назад. Сейчас благодаря своей сверхестественной живучести и мастерству придворных целителей Эфрель оправилась. Но теперь это не прежняя красивая женщина, а уродливое существо, чудовищно изувеченная развалина, скрывающаяся от посторонних взоров. Жизнь в искалеченном теле держится только за счет всепоглощающей жажды мести Нетистену Марилу и всем, кто его окружает. В потайных комнатах Дан-Легеха Эфрель плетет коварные сети, чтобы расправиться с врагами, и только самая доверенная элита посвящена в ее планы.