притуплённая, продлилась бы навсегда, охваченная теми же самыми чувствами,
которые он испытал прежде, чем Шакал закончил свою физическую жизнь.
Перспектива бессмертия принесла возобновленный смысл цели для него. Он
был теперь более способным, чем когда-либо к осуществлению его плана мести.
Было что рассмотреть, но он мог рассмотреть все виды возможностей.
Нескованный земными потребностями плоти, он был свободен причинить
страдание " тысячелетия столетий" для смертных, которые корчились бы от
подобных причуд в мире живых. Слух Teвeка начал возвращаться.
Сначала, только противоречащий звон заполнил его уши. Звуки были
приглушены, как будто они достигли его с большого расстояния. Тогда, с
внезапной ясностью, прибыл пылкий, почти жестокий, звуки.
Первые три из шести слов, которые включали истинное имя реликта, были
произнесены... Шакалом! Чёрный клинок вызывал Зловещего древнего Бога.
***
Сердце Нефрит прыгало, когда на расстоянии, она видела прыжок Конана из
седла и ускользание от железного шипа, направленного на него. Она была неправа,
используя киммерийца, но если действовать теперь, то она могла исправить ту
несправедливость. Стабилизируя себя, она повернулась, чтобы поднять свой меч и
поскакать на помощь окруженному варвару.
Нефрит задыхалась, когда она поглядела на склоненную фигуру Toджа, его
руку, летящую к ее лицу. Toдж - живой! Его рука вынимала кое-что из рукава..., но
как? Между своими пальцами он держал тонкую, заточенную металлическую вещь.
Она наблюдала, остолбенев на мгновение, когда его рука отодвигалась.
Убийца глумился над нею, взмахнув запястьем. Прежде, чем лезвие оставило
его пальцы, появилась вспышка ослепительного света из-за Нефрита. Его
невыносимый блеск, окутал и воровку и убийцу. Метательный снаряд отскочил от
горла Нефрит, затем пролетел мимо цели его метателя, испорченной белой
вспышкой.
148
Булькая, Toдж поднес одну руку к своим глаза, чтобы прикрыть их. Его другая
рука взяла другой шакен из рукава, и его рука была отодвинута, готовясь метнуть,
когда зрение возвратится.
- Вы не должны потерпеть неудачу, - зазвенел голос позади Нефрита. Там
вырисовывалось пылающее изображение Карантеса. От него излучался
неумолимый яркий свет. - Не позвольте истинному имени бога огласиться, или все
потеряно. Я могу спроектировать это изображение к Нифии, но все, что оно может
сделать, говорить. Только ты или Конан можете закрыть ворота гибели мира.
Нефрит поклялась и подняла свой тонкий меч.
Все еще ослепленный, убийца швырнул свой шакен на звуки клятвы. Он
лязгнул о края ее клинка , удар высек искры.
- Падальщик, - она прошипела, напрягая мускулы, когда она размахивала
своим оружием как топором палача. - Может твоя грязная душа иссохнет в бездне с
каждым из тех негодяев, которых ты когда-либо убивал!
Toдж рефлексивно поднял руку и отчаянно попытался откатиться вдаль, но
ледяная власть Красной Гадюки замедляла его.
Острое лезвие Нефрита проникло через предплечье, отсекая запястье. Она
толкала остриё вниз с силой, рожденной яростью. Завывание муки исторгло горло
Toджа. Его остающаяся рука захватила лезвие, пронзившее его сердце, но он не
чувствовал его удара и отсеченной ладони. Все, что он знал, было болью
поражения, болью смерти, которую он так часто причинял. Ни одно из его
противоядий не могло спасти его. Его тело, еще раз судорожно вздрогнув, затихло.
- Поспеши! - быстро росло сверкающее изображение. - Отправляйся
немедленно, до произнесения истинного имени губами того, кто произносил бы
его. Ты и Конан должны заставить говорящего замолчать. Я не могу предупредить
киммерийца, поскольку бог излучает слишком сильную ауру Хаоса для меня,
чтобы спроектировать мое изображение в руинах. Спешите!
Нефрит прыгнула в седло, забыв о своей лихорадке.
- Конан! - кричала она, вонзая свои ботинки в бока лошади. Помчавшись к
мраморным стенам, она видела, что циркулирующее вихревое искажение
сформировалось там, как темное пятно циклона, хотя никакой ветер не размешивал
воздуха. Само небо, казалось, источало колючую темную энергию, которая
заставляла ее нервы напрячься. Ее лошадь мчалась к кучам расколотых костей, к