вытянул его. Он поглядел на это прежде, чем подвернуть в его жилет, удивляясь,
что такой красиво полированный камень служил простым вводным устройством.
Как будто прочитав его мысли, Сивитри улыбнулась.
- Балвадек не жалел расходов. Жди, пока ты не увидел Сапфировую Комнату.
Они шли по толстому рубиновому ковру, заглушавшему шаги, приведшие к
большому залу ниже. Приглушенное эхо пения стихло, когда они достигли конца
коридора. Там другая усыпанная драгоценным камнем дверь встала перед ними.
Между подсвечниками, державшими мерцающие факелы, дверь выделялась
вырезанным гербом герцога, обрамленном мерцающими драгоценностями столь же
синими как Западный Океан в летний полдень.
Сивитри, казалось, не впечатлилась, как будто она была приучена к богато
украшенной среде. Ее особенности, фактически, действительно казалось,
соответствовали таковым для того, кто вырос во дворце. Со своей стороны, Конан
чувствовал более непринужденно в лесах или на морях. Он выиграл или захватил
драгоценности за его годы борьбы, но они, казались, убегали прежде, чем он когда-
либо думал об успокоении и построении собственного замка. Киммериец полагал,
107
что однажды он мог бы достичь такой роскоши, после накопления большего
количества драгоценностей, чем он мог просто отдать распутной девке или
проиграть в кости. Все же он сомневался, что его тщеславие уподобиться
Балвадеку, украсившему те самые двери драгоценностями достаточными, чтобы
прокормить дюжины семей в течение многих лет.
- Белл, никогда я не стремилась к горячей ванне, как это делаю теперь, -
сказала Сивитри низким голосом, когда она открыла дверь и вошла в палату с
высоким потолком за ней. Богато меблированный вестибюль имел семь выходов.
Сивитри вошла в самый правый из них, арочный коридор уводил немного вверх.
Позолоченные светильники вдоль его стен держали лампы душистой нефти, и
шикарные вендийские ковры лежали на гладком камне его пола. – Слугам сказали
доставить достаточно горячей воды для двоих, так как купание – обычай,
соблюдаемый мужчинами Киммерии.
Восхищаясь ее красиво сложенной фигурой должно быть двадцатый раз в тот
день, Конан усмехался. Он не был столь изнурен или озабочен, чтобы не заметить,
как полосатый бархат выделял её изгибы, или как ее бедра колебались в плотно
прилегающих кожаных брюках. И он знал, что достаточно многие из женщин
задались вопросом, могла ли она иметь в виду больше, чем простое купание…,
хотя, если бы ее слова скрыли такое предложение, он был бы удивлен. Сивитри,
казалось, рассматривала его с беспорядочным презрением, и ее явные
привязанности к Нефриту заставили его задаваться вопросом, могла ли бы она
предпочесть компанию женщин любому из мужчин.
- Многие киммерийцы редко купается, это верно, - Конан согласился. – Но я
ничего не имею против пользы, долго впитываюсь. Фактически, в моих
путешествиях по разнообразным землям, я изучил много различных обычаев
купания.
- Без сомнения ты полон неожиданностей, варвар.
Они миновали изгиб в коридоре, который закончился в простом занавешенном
дверном проеме. Конан следовал за нею к тяжелому драпу, который она отвела в
сторону и ушла в палату в его пределах. Влажный воздух, впитанный в поры
Конана, и приглушенный аромат масла, казалось, очистил его ум. Ванна была
большой, расположенная овалом. Слуги Нарсара очевидно кипятили воду прежде,
чем заполнить бассейн, гладкая поверхность которого все еще слабо парила.
Полотенца были сложены поблизости, на каменные плитки.
Сивитри глубоко вдохнула и выдохнула, закрывая занавес за ними. Из
притворной скромности она встала, повернувшись спиной к Конану, небрежно
снимая, опуская вниз свою тунику, и пожимая при этом плечами. Она
посматривала через своё плечо, когда расшнуровывала свои штаны, улыбаясь, как
будто шутя, раскрывая некоторую тайну.
- Слишком долго я обходилась без надлежащей ванны, - сказала она, выступая
из своих низких сапог, сдвигая кожаные штаны вниз к своим красивым ногам и
становясь на колени, чтобы отложить их. Она грациозно опускалась в воду, пока ее
полные груди не были погружены.
Конан быстро отшвырнул свои сандалии ногой и снял свои пыльные тряпки.