других, останавливаясь только, когда счет достиг приблизительно трехсот. Тогда он
позволил себе достаточный перерыв до времени, когда солнце скоро скроется за
112
горизонт. Его отступающая высокая температура потянула только небольшой пот
из него. Нет, физический дискомфорт солнца был вторичен к его навязчивому
свету. Как он ненавидел его яркий свет! Он возился с пыльной тряпкой,
привязанной на его голове, и закрыл тонкий промежуток, чтобы полностью
прикрыть его глаза. Поворот или два песчаных часов, он отдыхал вслепую в тени,
наполовину спящий.
Громкий шелест встревожил его. Натяжение на ткань разошлось так, чтобы он
мог видеть, и был удовлетворен, обнаружив, что солнце сбежало из неба и уступило
более терпимой луне. В его тусклом свете он увидел гиганта, который, наконец,
вырвался на свободу из своей песчаной тюрьмы. Он стоял, но несколькими шагами
вдали, тихо ожидая следующей директивы Teвeка. Некромант наблюдал
необычный аспект внешности гиганта. Костистые пальцы его правой руки были
сжаты в кулак; в его левом он держал массивный меч, его лезвие отбрасывало
черную тень, бросая вызов течению времени. Оружие, должно быть, было в руке,
когда он умер, поскольку кости все же сжимали рукоятку. Железные замки
удержали его полированный нагрудник на месте вокруг его широкой грудной
клетки.
Кости этого освободившегося скелета не были слабыми, в противоположность
иным костям подобного возраста бывшими зачастую хрупким и скреплёнными
исключительно некромантической энергией, направленной Тевeком. Та энергия
явно была не достаточна, чтобы поддержать такой вес, загруженный на этого
гиганта, но сила Черного Кольца непосредственно добавила удивительное
количество силе, оставшейся в пределах костей.
Бронированный скелет, так или иначе, производил отличное впечатление от…
нетерпения. Teвeк, за его долгую практику, никогда не видел подобного вида. Он
скоро узнал бы его причину, для чего ранее решил говорить с этим. При этом, он в
конечном счете отдалил бы разрешение своей задачи, но не мог проигнорировать
вероятность, что этот гигант мог знать кое-что об объекте, разыскиваемом
проклятым Тот-Амоном. И такое знание могло бы предоставить Teвeк средства
избежать стигийца, поймавшего его в ловушку заклинанием свечи смерти.
Роясь в своих одеждах, некромант достал немного ингредиентов необходимых,
для того, чтобы говорить с одним мертвым так долго. Некоторые из требуемых
компонентов были весьма редки – язык, вырванный изо рта девственницы и
высушенный под лунным светом на надгробной плите убийцы, но другие были
просты, такие как пропитанная маслом костяная мука, смоченная слюной прежде,
чем он поместил это в крошечную железную чашку и установил это в огонь. Он
бормотал фразы, заученные из написанных кровью и ею пропитанных, страниц
внутри тома древней некромантии Пифона. Тогда он приказал, чтобы гигант
приблизился. Дым от чашки вился вверх как воздушный угорь и вызвал гримасы
полого черепа гиганта.
- Говори, древний, - скомандовал Teвeк.
Огромная, изогнуто-имеющая зубы челюсть не перемещалась.
Teвeк кивнул, делая выговор себе за то, что осуществил грубую ошибку
новичка. Этот товарищ знал не стигийский, поскольку, если истории говорили
правду, последний из нифийцев погиб на исходе ахеронской эры. Некоторые из
113
самых сильных томов колдовства, датировались тем временам, таким образом
Teвeк был по необходимости сведущим в языках того периода.
- Каким именем тебя называют? – запинаясь, спросил он, поскольку редко имел
потребность говорить на неуклюжем языке Ахерона.
- Шакал, - прибыл ответ, пустотой и искажённый, как будто произносящий его
стоял на дне в глубине огромной ямы.
- Откуда ты прибыл?
- Тартарус.
Место Тартарус – это явное зло из кровавой Ахеронской империи! Teвeк
различил горечь в голосе. Тон этого Шакала не был столь же невзрачным по
сравнению с другими мертвецами, с которыми говорил Teвeк.
- Какое название было дано месту, где ты родился?
- Пирропфлагалон.
Город Горящих Душ — чёрное сердце злодейского Ахерона! Будь он не
настолько испытывающим нехватку времени, Teвeк расспросит этого Шакала