Митанни также в основном молчала. Следы плетей Абулетуса понемногу исчезали, и девушка с каждым свободно прожитым днём расцветала. Однако держалась за Конана, как клещ. Иногда застенчиво перебрасывалась парочкой слов с Зурн и — что удивительно — с Ардазиром, которому даже удалось вызвать мимолетную улыбку на её лице. Однажды утром она обнаружила у головы букетик фиалок, а иногда удивлялась горсти сладких свежих лесных ягод рядом с собой.
Киммериец изначально избегал проявлений неподдельной заботы и симпатии к слепой девушке, однако это несколько сблизило и его, и парня.
Их путешествие продолжалось спокойно, и даже Конан убедился, что его никто не преследует. Таурус, однако, считал, что им следует оглядываться, покуда они не доберутся до города.
Шадизар лежал всего в двух днях езды впереди. Насколько хватало взоров, всюду простиралась степь, на западе окаймлённая фиолетово-лиловыми тенями далёких гор. Пустошь, засушливая большую часть года и имеющая расцветку серебристой охры, после весенних дождей стала ярко-зелёной.
Они проехали лесом, переполненным зверьём. Очевидное изменение рациона предыдущих скудных деньков обрадовало всех.
Лагерь разбили в полдень возле источника чистой воды на маленькой травянистой полянке.
Конан изготовил импровизированной лук из прочных, гибких ветвей кедра. Тетивой лука послужили длинные конские волосы из хвоста его чалого рысака. Мысль о хорошо пропечённой оленине моментально вытеснила из его мыслей почти всё остальное.
— Возьми меня с собой, прошу. — Антара возникла возле него тихо, как призрак.
Благодаря настою из смеси трав, приготовленному Каринной без энтузиазма, но хорошо, и влажным примочкам та передвигалась почти без проблем.
— Лес — не лучшее место для исцеления раненой лодыжки, — возразил киммериец.
— Если я не смогу идти дальше, то сама вернусь сюда, — настаивала она.
— Будет лучше, если ты останешься здесь, — отверг её предложение Конан, которого не прельщало тащиться через лес с хромой девушкой.
— Пожалуйста, — прильнула к нему девушка всем телом.
Возражения Конана иссякли.
Казалось, они прогуливаются по обширному лесопарку. Развесистые платаны с широкими листьями смешались с оливами, столетними буками и каштанами. Их лиц, обжигая, касались ветки лавра с всё ещё зелёными листьями. Они обогнули изломанные дубы и заросли кустарников мирта, покрытые тяжёлыми крошечными белыми цветами. Цветущие рододендроны изо всех сил радостно пылали палитрой оттенков розового, ярко-красного и фиолетового и оглушали опьяняющими ароматами. На земле виднелись пересекающиеся цепочки следов оленей, муфлонов, антилоп и газелей.
Антара с гривой чёрных кудрей, умело сплетённых на затылке, ловко пробиралась сквозь сплетённые заросли пышной растительности. Если бы киммериец не знал, что она выросла в королевском дворце, а с природой была знакома лишь по ухоженному парку шаха, он подумал бы, что она рождена в деревне и лес знает с детства.
— Там, — указал варвар в сторону близлежащего ручья. — От жары звери начнут стягиваться сюда в полдень, чтобы передохнуть у воды. Будь осторожна, когда ступаешь. Треск сломанной или потревоженной веточки может отпугнуть многих, сорвав нам намеченный ужин.
Девица, соглашаясь, кивнула и просто последовала за ним след в след.
Вскоре они наткнулись на глубокий пруд. Берег вокруг него был усеян отпечатками сотен копыт.
— Сюда многие приходят на водопой, — Конан замедлил шаг.
Антара, не успев среагировать, слегка врезалась в него. На миг мускулистая рука варвара коснулась небольших твёрдых грудей, прежде чем девушка с загадочно-непостижимым взором отступила на шаг.
— Стой, нужно укрыться здесь, в тени. Звери сами придут к нам, — добавил киммериец чуть более нежно, чем обычно, поскольку мимолётное прикосновение не выходило у него из головы.
Они расположились в тени укрытия, которое обеспечивал им суковатый корявый дуб и два кустарниковых рододендрона. Тут, в тени густого леса, кустарники только начинали расцветать. Антара сорвала полураскрывшийся бутон и воткнула его за ухо.
— Слушай… — она не закончила вопрос, поскольку Конан прервал её решительным «Тсс!», тем самым вновь вернув её мысли к охоте.
Стена кустарников лишь едва дрогнула, когда на полянку у пруда осторожно вышли две газели.