— Итак, мы встретились снова. Что, не ожидал этого, варвар? — В серых глазах гандермана сверкнул радостный блеск. — Я обещал преподать тебе урок манер, и сейчас лучшее время, чтобы тебя им научить. Кнут, к сожалению, остался в Махраабаде, поэтому придётся начать вот этим! — И умелым движением он выхватил тяжёлый меч.
Киммериец, с рычанием приняв вызов, с глубоким удовлетворением почувствовал, как кровь в его жилах закипает от нестерпимого желания сражаться, а к голове подступает обволакивающее красное облако убийственной ярости. Наконец-то он узнал этого всадника! Что ж, теперь он с радостью покажет этому городскому выскочке, что значит сражаться со свободными горцами!
— Моя госпожа передала тебе привет, вор. Теперь я распорю твоё брюхо, найду то, что ты украл, и верну это обратно.
На какой-то миг в воздухе будто пахнуло горьким ароматом арники и жасмина, но Конан расслабляться не стал. Молча и осторожно переступая, он перенёс вес на обе ноги, чтобы можно было сразу отразить движение со всех сторон.
Наконец гандерман в битве нервов не выдержал и напал первым, расчётливым неожиданным ударом рубанув снизу вверх. Киммериец отбил его клинок в последний миг — удар, не нанеся ему вреда, скользнул по гарде древнего меча. Варвар ответил на это классической атакой с левого полуоборота, но натолкнулся только на надёжную защиту. Наёмник был отличный фехтовальщик — искушённый, опытный, сильный, гибкий. И коварный. Смертельный танец клинков, сопровождаемый лязгом и звоном рубящего оружия, должны были услышать аж на городских стенах.
Налёт цивилизации исчез. Друг против друга стояли уже не цивилизованный наёмник и варвар, а двое самых наиопаснейших хищников — люди-звери, жаждущие крови, такие же как и обычные звери, но тысячекратно умнее и опаснее. Самцы, сражающиеся за превосходство.
Выпады чередовались с отскоками. Бег времени замедлился. У мужчин на лбах заблестели, искрясь, первые капли пота. И Бартакус в первый раз в жизни почувствовал себя уставшим раньше соперника. Он привык к усилиям и нагрузке и всю жизнь готовился к схваткам, но преимущественно учебным. Командиру дворцовой стражи редко приходится сражаться за выживание. Против железной выдержки и выносливости киммерийского воина у него не было шансов.
Конан оттеснил, фактически вдавил его сокрушительным натиском и напором свистящего меча, оттолкнув прямо в перевёрнутую бричку.
«Это же конец!» — промелькнуло у наёмника.
Потом проклятый варвар вроде пошатнулся, дрогнул.
«Сейчас или никогда!» — блеснуло в голове гандермана, и он бездумно шагнул вперёд, совершенно забыв о необходимости защиты. И налетел на наиглупейшую из всех ловушек.
Киммериец лёгким пируэтом отскочил в сторону и рубанул его неприкрытый бок. Отступающему назад Бартакусу всё-таки удалось парировать удар, но он потерял равновесие, натолкнулся на борт брички и зашатался. Этого хватило. Клинок варвара рассёк могучего мужчину у пояса, поразив его аж до позвоночника. Выкрик солдата, полный агонии, был недолгим. Судя по удивлённому выражению, застывшему на его лице, воин даже не успел осознать своё поражение, пока не упал в лужу собственных крови и кишок.
— Как учитель фехтования, не стоит ничего, — процедил варвар, выдёргивая меч из неподвижного тела.
Лишь потом киммериец заметил слегка побледневшего Тауруса, держащего за уздечку рыжую кобылу и обнадеживающе поглаживающего её потные плечи. Чалый рысак Конана стоял поодаль и буйно потряхивал головой.
— Такой удар скосил бы и целого быка, — выдавил из себя осипшим голосом Таурус.
— Бык был бы гораздо ценнее и полезнее для нас, чем это… — ответил с усмешкой киммериец. — По крайней мере, нам было бы что насадить на вертел. Последний раз мы ели в «У каменного старика» — чёрт бы побрал ту бочку сала, что назвался его владельцем. У меня в глазах уже всё потемнело от голода.
— Удивительно, но колёса остались целы, теперь мы можем отправиться за остальными. Они определённо ушли недалеко.
— Поставим эту проклятую тележку и поедем, — кивнул Конан. — Чем дальше от города, тем лучше.
Бричка пережила падение без особого вреда, только немного расшатались доски и она стала ещё больше скрипеть. Кроме этого, две доски раскололись под копытами взбрыкнувшей рыжей. Поставить бричку обратно на дорогу было для двух сильных мужчин делом мгновения. Таурус с облегчением взгромоздился на козлы и начал понукать рыжую двигаться.
— У нас появился запасной конь, — провозгласил Конан, залюбовавшись вороным конём Бартакуса. Хоть тот и не мог сравниться с его породистым чистокровным серым, но был, как и рыжая, статным и хорошо откормленным. Определённо, он ещё пригодится в дороге.