Вместо продолжительных и успешных выступлений в щедром на оплату Шадизаре комедиантам предстояли некомфортное и опасное путешествие через заморанские приграничные пустоши, утомительный переход до заледенелых Карпашских гор, лишения и мучения в нищей Коринтии, где едва ли возможно заполучить хоть какие-либо хорошие деньги, и только после всего этого они наконец достигнут цивилизованных окраин Немедии или Аквилонии. Последние недели Бел — бог воров, комедиантов, бродяг и других сомнительных личностей — их надежд не оправдывал. Угрюмые, раздражённые актеры постепенно засыпали с урчащими животами и пустыми желудками.
Настроение Конана, пожалуй, было ещё хуже, чем у них. Кром явно изменил свои привычки, оставил обычное равнодушие и теперь играет с его судьбой, словно с простым шаром из радужных перьев, служащим лишь для кратковременных развлечений расточительных дворян. Из Махраабада он бежал со слепой рабыней, но так и не смог до сих пор от неё отделаться, равно как не смог в Шадизаре избавиться от изумруда, похищенного из рамки портрета Ары и спрятанного где-то на дне его мешка с деньгами. И с той шкатулкой он с радостью бы расстался за подходящую цену, не болтайся как бремя у него на шее эта бывшая невольница. Перед его мысленным взором открывались весьма привлекательные картины ближайшего будущего: объятия весёлых девок, столы местных таверн, ломящиеся от еды и выпивки.
«Проклятый Эрлик и яростная Эримия, богиня мщения, гонятся за мной по всей Дороге королей, по которой я так бессмысленно волочусь! И пусть стихнет убийственный рог Орэба подобно стирающимся от времени узорам, которые украшают древний потасканный орнамент, или иссякнет как пустая утомительная похвальба кичащегося былыми поступками старика! Почему же меня забыл Бел, ведь для его большей славы — и своей потехи — я намеревался окунуться в опасные соблазны крупнейших городов… О Имир, беспощадный повелитель морозов и войн, я иначе всё представлял, когда расставался и прощался с Элаши!»
Варвар, крайне недовольный всем пантеоном богов западного мира, прислонился спиной к стволу кедра и прикрыл глаза, чтобы хотя бы во сне смягчить своё разочарование.
Блестящие локоны волос Антары ниспадали на землю, голова склонилась к земле. Её раздирали противоречивые чувства. К тёте в Шадизар она не добралась из-за того, что события развивались слишком уж стремительно. Её мечты о тёплой постели с пахнущими свежестью чистыми простынями исчезли где-то вдали, но сильно это её не заботило. Впервые в жизни она ощутила свободу. Она омывалась в студёных потоках и спала, завернувшись в одеяло, пропахшее дымом и конским потом, но больше не была дешевой игрушкой дворян, обуреваемых похотью, или служанкой господских жён и их испорченных размалёванных дочурок. Пустой урчащий живот скручивало, но Кермар обещал ей завтра преподать следующий урок игры на мандолине. И ещё ей хотелось, чтобы тот хмурый мрачный киммериец хоть иногда обращал на неё внимание. Кочевать и странствовать на самом деле гораздо интереснее, чем жить в замке. Когда Таурус перестанет хмуриться, она попробует его спросить, может ли ей достаться хоть небольшая роль в их представлениях.
Она зарылась в одеяла и сжалась в комочек, чтобы как можно дольше сохранить тепло догорающего пламени. Уже полусонная, она вдруг ощутила мужскую руку, которая пробежала по её плечам, задержалась на миг на талии и бедрах, потом спустилась к коленям.
Сколько дней уже минуло с того как ею овладел Ара?..
Сильная, теплая, сухая ладонь тем временем возвращалась между бёдер вверх. За спиной она ощутила чьё-то тело. По её шее мягко и нежно скользили чьи-то губы, горячее дыхание щекотало затылок. Антара очутилась в страстных мужских объятиях. Руки, теперь уже обе, уверенно проникли под её рубаху и, не встретив сопротивления, стали настойчиво ласкать грудь. Она ощутила возбуждение. Тихо вздохнула, сдвинулась немного вверх и поддалась нажиму. Ладони мужчины крепко сжали её талию.
— Антара…
— Конан…
Хриплый шёпот прозвучал почти одновременно. Испугавшись, она замерла и резко повернулась. И взглянула прямо в удивлённые глаза Кермара.
— Я…