Так бывало раньше. Теперь богатые купцы уже годами избегали города, огибая его большой дугой. Охотники, которым больше некому было сбывать товар, удалились в город Мегрелу, хотя и лежащий далеко от гор, но гораздо более приветливый и безопасный. И жителей окрестных местностей прибыло на рынок всего несколько парочек — большинство из них отпугнули распоясавшиеся группы молодёжи, одичавшей от свободы и дешёвого пойла, выставляемого без присмотра на улочках. Плохо это было и для самих жителей города, непреуспевающего и оголодавшего, которые целый день вкалывали, чтобы их родные могли выжить, а по вечерам прятались за укрепленными воротами своих когда-то нарядных домов. Фасады, раньше блестевшие известью, обветшали и были забрызганы грязью, скрипящие и ссохшиеся дубовые ставни кое-где болтались на ветру на одной петле. На недавно расчищенных балюстрадах мелькали тени женщин и мужчин, сливающихся в танцах в унисон с ритмом бубнов и гобоев. Твёрдые сосновые шишки с пиниоли сплошь устилали улочки, а люди просто апатично перешагивали через них.
По полупустому рынку в знойный полдень еле плелось несколько бледных горожан. Прохаживаясь прогулочным шагом между нескольких лотков и лавочек, они спорили с торгующими селянами о ценах на яйца, цыплят, весенний салат, редиску и лук. В углу площади в тени под полотняным навесом измотанные грустные мужчины вяло пытались залить свою грусть алкоголем.
— Одну дополна!
— И мне нацеди ещё одну, Раффи!
Постаревший худощавый тавернщик, с остатками рыжей, уже тронутой серебром шевелюры, но огненно-рыжими бакенбардами, лениво согнулся над краном бочки. Тонкая струйка пива вытекала из крана до тех пор, пока кувшины не наполнились. Только потом Раффи выпрямился, позволяя осесть пене.
Кузнец и плотник, оба здоровенные широкоплечие парни, меж тем опасливо примостились на лавочках друг напротив друга в углу позади бочки. Они были знакомы ещё с детства и знали, что могут доверять друг другу.
— Говорю тебе, Сардур, её просто разорвали на части. Я никогда не видел таких страшных ран: два фута в длину, три дюйма глубиной. А правая рука была оторвана от тела. — Последнюю фразу кузнец Бек прохрипел, как будто его горло пересохло, и сделал глубокий глоток. — Старая Шарка вчера вечером послала её за водой к городскому колодцу. Теперь воет от горя так, что к ней присоединились все псы в округе. Ведь она воспитывала её сама, в одиночку, когда Кажак умер.