Злодей настолько пострадал от падения, что не сопротивлялся. И когда из его тела вырвали кинжал, он лишь застонал. Из открытой раны хлынула кровь. Конан небрежно вытер лезвие о его штаны, словно разбойник был уже мёртв.
— Пошёл вон! — приказал киммериец металлическим холодным голосом, который не сулил ничего хорошего.
Мерзавец, однако, не шелохнулся. Он застыл от ужаса, оставаясь наполовину в сарае, наполовину во дворе.
При взгляде на него Антара вскрикнула от ужаса.
— Он что-нибудь сделал с тобой?
Девица кивнула и снова расплакалась.
— Нет… В самом деле… нет, — поправилась она сразу же. — Он оглушил меня и отнёс сюда. Привязал меня к лестнице, — продолжила она между рыданиями. — Но потом из таверны донёсся страшный шум. Он схватил свою саблю и сказал что… что возвратится.
Прервало её слова болезненное завывание, когда Конан пнул разбойника ногой по рёбрам.
— Когда он вернулся, его лицо было залито кровью. Он вылил ведро воды себе на голову и попытался остановить кровотечение, — Антара кивнула в угол двора — на перевернутую пустую деревянную кадку и окровавленные тряпки. — Потом… пришёл ко мне. Это было так страшно. Он разорвал мою блузку. Хотел меня… хотел…
Мужчины смущённо переминались с ноги на ногу.
Разбойник использовал миг рассеянности и, держась левой рукой за раненное плечо, как заяц ринулся к рухнувшим вратам. В последний момент Кермар подставил ему ногу, и тот растянулся в грязи во весь рост. Перевернувшись на бок, разбойник отскочил и в отчаянной попытке спастись помчался зигзагами по всему двору, петляя как заяц. Наконец он забежал в рухнувшее здание. Таурус заблокировал выход со двора, Кермар стоял, защищая Антару, а Конан шагнул в отверстие, которое когда-то было дверью.
Бандит протискивался через отворённое окно в стене напротив, когда метко брошенный сзади камень ударил его прямо между лопаток. Он споткнулся и отскочил в сторону, задев при этом несущую балку потолка. Сгнившая трухлявая древесина напора не выдержала и обрушилась. Киммериец едва успел выскочить обратно во двор. Когда осела поднятая пыль, он увидел, что всё кончено. Тяжёлое дубовое бревно, которое, видимо, служило подпоркой крыши, разломилось, вонзившись краями точно в шею человека. Тот ещё дышал, но треск раздавленных позвонков ясно свидетельствовал, что долго это не продлится, и он неминуемо отправится к Белу отвечать за свои недостойные поступки и деяния.
Варвар повернулся и вышел за дверь.
— Идём, — сказал варвар без дальнейших объяснений. — Здесь мы всё закончили.
Но едва он успел вскочить на коня, из таверны донёсся грохот боя. Рядом с ней суетились несколько человек, пытаясь проникнуть внутрь. Над крышей вздымалось пламя.
— Яйца Баадб! — негромко ругнулся Конан. Горло, пересохшее как после богатырской пьянки, саднило. И этот день казался бесконечным.
— Где же Первый? И почему мы здесь? — Неннус с подозрением разглядывал уютную обстановку мегрельского особняка. Из огромных, доходящих аж до земли, окон были видны как на ладони заснеженные пики Карпашских гор. Медовые оттенки дерева и шелковистые ткани действовали успокаивающе, однако молодой маг беспокойно ходил по инкрустированному полу, пока двое, брат и сестра, сидели в удобных креслах.
— Первый не придёт, он не знает о нашей встрече, — спокойно пояснила Кинна. Золотистый цвет её любимого платья совпадал с оттенком ткани, покрывающей кресла, так что казалось, что яркие карие глаза женщины сияют на бледном овале лица, который бестелесно парит над землей, словно воздушный шар, сшитый из овечьих кишок и наполненный горячим дымом над огнем.
— Как — не знает?
Далиус нервно шевельнулся.
— Послушай, Неннус, Первый от нас что-то утаивает. — Кинна говорила не громко, но каждое из её слов как будто было выгравировано на стали: точно, чётко, недвусмысленно, убедительно. Невозможно было от них сбежать или ослушаться, и было очень трудно не воспринять то, что она говорила. — Когда мы виделись с ним в прошлый раз, он использовал внушение.
— Это же немыслимо!
— Вспомните о том вечере. Как окончился разговор?
— Мы говорили о том варваре. И о шкатулке. Предупреждал я вас — это далеко не так безопасно, как считает Первый. Необходимо вмешаться, пока ещё есть время! Но мы должны повременить и выждать, верить и оставаться вместе, иначе всё пропало… — громкое прерывистое дыхание показало, что только теперь ошеломлённый Неннус понял слова, вложенные в его сознание кем-то иным. — Но… почему? Всё-таки он же сам нас разыскал. Учил нас. Определял цели. Годами боролся с несправедливостями вместе с нами, помогал, защищал. Почему именно теперь…