— Чтобы ему верили, а не действовали по своему усмотрению.
— Но мы ему всё-таки поверили!
Долгая напряжённая тишина пронзала болью уши.
— Так чего он хотел достичь или получить?
— Шкатулку Армиды. Он надеялся, что мы поможем ему, а не будем стоять на его пути. А как ты думаешь, когда мы встретимся с варваром, кто из нас протянет за ней свою руку?
— Почему…
— Первый, — договорила спокойно Кинна за него. — Первый, как наимогущественнейший из нас, может, пожалуй, справиться с силой Вселенной, скрытой в тех драгоценных камнях. Первый сосредоточился на желании, которое от нас уже давно скрывает.
Неннус тяжело опустился в кресло.
— И что ты хочешь делать?
— Мы всё ещё чародеи Радужного квадрата. Маги без личных амбиций и сторонних умыслов. Наша цель — служение, а не владычество. В связи с нашим стремлением к справедливости, а не к власти, богиня одарила нас сильной магией, о которой другие могут только мечтать. Первый изрекал правду, говоря, что мы должны верить и оставаться едины. Вот поэтому ему и удалось так легко нас облапошить и одурачить. И именно поэтому мы тебя пригласили. Необходимо договориться о том, что дальше делать. — Как обычно, в присутствии сестры, Далиус говорил довольно мало. И его слова не очень убеждали.
— Продолжим делать то, что всегда делаем, — сказала Кинна. — В последнее время мы думаем о магии больше, нежели о людях. Уже давно необходимо навести порядок в Кармайре, где дело зашло слишком далеко. И нам пора прекратить наблюдать за Нар-Достом, его необходимо остановить. Его преобразование чрезвычайно опасно.
— А Первый?
— Не будем более встречаться с ним, чтобы не вызывать подозрения. Но мы не должны позволить ему захватить шкатулку и овладеть ею.
— Но ведь он может читать мысли гораздо лучше, чем любой из нас может их скрывать, — возразил Неннус.
— Мы об этом также размышляли. Далиусу и мне придётся пройти через церемонию посвящения Анахиты. Полученные таким образом силы помогут нам сопротивляться ему. — Кинна произнесла эти слова твёрдо, но в голосе её впервые ощущались сомнения.
— Единственный, кто может посвятить нас, это он сам. Никого из остальных сведущих посвящённых уже нет в живых, — тихо возразил молодой маг.
В его словах чувствовались скрытые опасения, тоска и подавленность.
— А не задумывался ли ты, Неннус, почему нас до сих пор всё ещё не посвящают? Ты имеешь талант, великий талант, хотя для этой церемонии ещё слишком молод, — немножко смущённо улыбнулась Кинна рыжему магу, — но мы?..
— Пройти в смерть…
Молодой человек вздрогнул. Наконец это было произнесено.
— Так к этому мы стремимся всю нашу жизнь. Посвятить себя смерти. И мы всё время это знаем… — кивнул Далиус.
— Но как провести обряд без посредника? — голос Неннус сорвался до фальцета.
— За трое суток до дня возрождения Анахит. У нас будет достаточно времени на подготовку, если ты нам поможешь.
— А если богиня не примет твою жертву?
— Так на то её воля, — категорично ответила Кинна.
Глава 14
Несколько разбойников разбежалось, едва заслышав стук копыт. Крыша полуразвалившегося здания вся полыхала. Пламя ползло по трухлявейшим стенам, и оставалось лишь вопросом времени, когда оно перегложет столбы, поддерживающие крышу. Гигантская кружка — вывешенный символ таверны, возможно, даже с тех давних времен, когда обитатели селения жили честно — загорелась, как факел, и упала на землю.
Конан не колебался. Выскочив из седла, он перепрыгнул то, что осталось от хозяина таверны, и одним ударом выбил запертую дверь. И успел как раз вовремя. Первым, кашляя и шатаясь, вывалился Зурн. Следом Карагиз с Хикметом выволокли бессознательную Каринну. Изнутри вырвалось пламя и облизало их спины, как будто лютуя об утраченной добыче. Потом ничего — только громкий рёв огня.
— Митанни, где Митанни? — заорал киммериец.
Хикмет, наполовину одуревший от дыма, только беспомощно потряс головой.
Конан не стал ждать больше и ринулся в огонь.
Его окружали жар и едкий дым, сквозь который не было видно ни на шаг. От пивных бочек и дощатых столешниц остались лишь раскалённые горки пепла. Столбы, пни и колоды горели ясным пламенем. Нигде никого. Внезапно он заметил в мерцающем свете за тем местом, где когда-то стояла бочка, тёмный прямоугольник. Выругавшись, он вскочил на лестницу, ведущую в небольшой подвал, набрал побольше воздуха и погрузился в темноту, полную ядовитого дыма. Киммерийцу повезло — Митанни лежала прямо под лестницей без сознания. Он поднял её и перебросил через плечо. Девушка была легкой, как дитё.