Наступал решающий момент. Пока путники грабили разбойников, их защищали стены хижин. Теперь же они могли испытать проявление гнева выживших жителей деревни, которые до этого лишь беспомощно наблюдали. В том, что те жаждут мести, не было и сомнения. На коней, нагруженных всевозможной поклажей, взгромоздились израненный Зурн и Карина, Хикмет держал перед собой бессознательную Митанни. На осмотр таверны времени уже не осталось. Конан возглавил небольшую процессию, а Таурус, Кермар, Антара и Карагиз её замыкали. С оружием в руках они гуськом двинулись назад к Дороге королей.
Возмездие со стороны разбойников не заставило ждать долго. Когда они миновали догорающие руины, где когда-то стояла таверна, осторожно огибая внезапно выросшую стену пламени и настороженно всматриваясь сквозь бушующий огонь, позади возникло около полудюжины мужчин. Конану и комедиантам удалось отразить нападение, и разбойники стали отступать. Антара несколько раз выстрелила по ним вслепую, не целясь, и раздался одинокий вскрик раненного мужчины. Затем со стороны разбойников в них полетел град камней, вспугнувший коней.
— Мешки! Укройтесь за мешки с вещами! — прорычал Конан, которому только что удалось прорваться к рыжей, нагруженной мешками с одеждой и одеялами.
Его поняли быстро — всадники спешились и схватили коней под уздцы. Конан перекинул через плечо бессознательную Митанни, укутанную двумя одеялами, остальные последовали его примеру. Защищённые мешками со всех сторон и укрываясь за телами коней, они медленно двигались к заснеженным горным вершинам. Разбойники продолжали швырять в них камни, но стараясь делать это так, чтобы не попасть в своих же: небольшая группа бандитов, вооружённых мечами, до сих пор преследовала отступающих, однако те явно одерживали верх.
За поворотом дороги они внезапно наткнулись на скрытый овраг, с обеих сторон окружённый изломанными высокими каменными стенками. Впадина эта протянулась на добрую сотню саженей в ширину, а через неё вёл узкий висячий мостик с дощатыми мостками.
— На мост! Быстрее! — приказал киммериец.
Однако, все кони, испугавшись до смерти, отказались повиноваться. В конце концов пришлось им быстро завязать глаза. Только тогда успокоившиеся звери пошли, хотя двигались весьма неуверенно, с большой осторожностью переступая копытами. Конан с луком в руке укрылся за скалами, намереваясь удерживать разбойников на безопасном расстоянии от мостика. Те не отваживались высунуть и нос, так как варвар не только внушал им опасения, но и вызвал у них должное уважение. Киммериец подождал, пока не пройдет последним Зурн, и только после этого перекинул лук через плечо и быстро побежал на другую сторону.
Мосток под его весом раскачивался из стороны в сторону. Этого момента разбойники и ждали — выскочив из своих укрытий, они набросились на канаты, пытаясь их отвязать. Не имея в бою никаких шансов, они пытались отомстить по крайней мере тому, кто нанёс им наибольший ущерб. Правый верхний канат ослаб. Мост дико качался, но пока держался. Конан на бегу оглянулся — он добрался уже до половины. Пришлось прибавить скорость. Осталось всего лишь сорок саженей. Десять. Ещё немного… И тут ослабли оба левых каната. Мост остался висеть на одной конопляной верёвке. Конан на лету смог ухватить один из канатов. Комедианты испуганно вскрикнули. Он висел над пропастью почти в шести саженях от края. Торжествующе ревя, разбойники отвязали последний несущий канат, мосток сорвался вертикально вниз и, качнувшись, с грохотом врезался в скалу. Удар почти лишил Конана сознания — его словно ударил своим молотом Тор, бог грома. Как в тумане он воспринимал женский крик где-то над собой, гулкий мужской бас, что-то приказывающий, и отдалённое ликование врагов. Его пальцы начали понемногу разжиматься.
И вдруг он разом очнулся. Из последних сил сжав правую руку и повиснув на ней всем весом, Конан левой рукой вытащил из-за пояса кинжал и вонзил его в промежуток между досками. Сначала он крепко ухватился одной рукой за появившуюся опору, потом начал осторожно ощупывать скалу под своими ногами. Хоть та и не была достаточно прочна, но над его головой оказался небольшой навес, а на подобные он легко взбирался даже будучи подростком. Конан упёрся правой ногой о небольшой выступ, а большой палец левой руки всунул в щель между двумя каменными валунами. Это было спасение. Наклонившись, он вырвал воткнутый кинжал и спрятал его вновь за пояс, после чего принялся перебирать руками по верёвке, без спешки ища опору для ног. Вскоре он уже высунул голову над краем обрыва — как раз когда Таурус собирался склониться за ним.