Вокруг принцессы обвились зеленые плети. Ее кожа похолодела от страха, когда она почувствовала прикосновение неосязаемой материи. После прикосновения, волна парализующей дрожи прошла по ее телу. Когда спирали проникли в нее, холодная темнота спустилась на ее мысли и больше она ничего не помнила.
На палубе «Петрела» Зароно с болезненным ужасом наблюдал, как стигиец творит магию. Неподвижный, как пыльная мумия, маг сидел на корточках перед аппаратом, который он собрал, когда карак приблизился к «Королеве моря». Он состоял из маленького конического кристалла светло-серого цвета, венчавшего низкий алтарь черного дерева. Алтарь казался очень древним. Когда-то он был искусно украшен, теперь же от украшений почти не осталось и следа. А оставшиеся представляли собой маленьких обнаженных человечков, убегающих от огромного змея. Глаза змея прежде были двумя опалами, один выпал из гнезда и потерялся.
В ответ на тихие заклинания Менкара, кристаллический конус вспыхнул призрачным светом. Вокруг него образовался нимб пульсирующего изумрудного сияния, осветивший резкие черты мага, его лицо от этого стало еще больше походить на череп.
Когда нимб зеленого цвета пульсировал достаточно сильно, маг поставил перед лицом зеркало из черного металла, в оправе из сплетенных чудовищ. С возрастающим ужасом смотрел Зароно, как изумрудное сияние, казалось, растекалось по поверхности зеркала, а затем отразилось на далекой палубе «Королевы моря». Слабое на солнце, зеленое свечение было, однако, четко различным, и зеленый луч как бы связал оба корабля. Что-то происходило на каравелле, хотя Зароно из-за далекого расстояния не мог рассмотреть что именно.
Потеряв управление, «Королева моря» сбилась с курса и легла в дрейф с пустыми парусами. Зароно сбоку подвел свой карак. Стигиец вышел из состояния транса и мрачно стоял у перил. Его темные черты были цвета темного полотна и холодный пот был на его бесстрастном лице.
— Я выдохся, — вздохнул Менкара. — Это колдовство доводит мага до предела. И все же, это не великая магия, с ней легко бороться, если знаешь как… Но вот те дурачки, слишком мало думают о таких вещах. Идите, они совершенно безвредны для вас в течение часа.
— Они что, мертвы?
— Нет, просто приостановлена жизнедеятельность. Помогите мне дойти до каюты.
Зароно довел мага до каюты. Боцман принес алтарь с конусом.
Закрыв дверь каюты с магом, Зароно кружевным платком вытер лоб. Колдовство было великолепным, но это было страшное оружие. Он, Черный Зароно, куда больше любил звон шпаг, свист стрел и копий, удары ядер катапульты, треск бронзового тарана, входящего в борт корабля. За свою жизнь он совершил немало злодейств, но, по крайней мере, это были обычные человеческие грехи, не то что эти, связи с темной и, возможно, неуправляемой силой неземного происхождения.
— Эриандо! — крикнул он коку. — Две бутылки вина, и самого крепкого, какое у нас есть в трюме!
Так была захвачена и вскоре погибла «Королева моря». Матросы с «Петрела» перешли к ней на палубу, взяли застывшую фигуру девушки и перенесли ее на капитанский мостик к Зароно. Другие обмотали мачты грудами тряпья и облили нефтью. После того, как все вернулись на «Петрел», он быстро отчалил.
Когда расстояние между судами стало безопасным, отряд лучников зажег стрелы и пустили их в «Королеву моря». Через несколько минут вспыхнули груды тряпья. Один за другим с треском вспыхивали паруса, и черные лохмотья разлетались в стороны. Пламя охватило корабль, похоронив живые, но неподвижные фигуры.
«Петрел» подняв паруса, пошел в сторону побережья Шема, оставив позади себя пылающие обломки.
Со смотровой площадки своего карака, Конан наблюдал дымный гриб, отметивший гибель «Королевы моря» и шептал молитву суровому киммерийскому богу Крому. «Вестрел» лежал за горизонтом к северо-западу, невидимый с палубы «Петрела»— хотя, если бы кому-нибудь из команды Зароно пришло в голову рассмотреть море в том направлении с верхушки мачты, он мог бы заметить верхушки мачты «Вестрела», когда тот поднимался на волне.
Со своего поста Конан видел катастрофу королевской яхты. Зачем Зароно остановился, чтобы уничтожить корабль своей страны, Конан и не мог даже представить. За этим, думал он, должно быть нечто большее, чем похищение карты сокровищ и стремление пресечь ползущие слухи. Но могучий Конан давно научился откладывать в сторону вопросы, на которые не находил ответов, пока дальнейшая информация не проливала на них свет, и не ломать впустую голову над ними.