Или уж – замку?..
Хотя Конан никогда и ни от кого не слышал, чтоб в местных лесах обитал какой-то, вот именно, чародей. Будь то – чёрный, опальный, или просто – отшельник.
Значит, будем исходить из предположения, что осы получились такими огромными – сами. Без посторонней помощи. И нападают на всё живое, проходящее мимо – тоже сами. Инстинктивно. А не по чьей-то зловещей указке.
А отсюда вывод: никакого «высшего» покровительства у проклятых насекомых нет. И если он их поубивает – никто к ним на помощь не придёт. И мстить за убитых не будет. Осталось немного.
Придумать, как ему поубивать их.
А это проблематично. Потому что думать, сидя под водой, и выныривая лишь на краткий миг, чтоб вдохнуть очередной, столь вожделенный, глоток воздуха, трудно.
Вот сейчас Конан пожалел, что так опрометчиво поспешил избавиться от сумы. Там, в кармашке, имелась тонкая трубка. Как раз для скрытного приближения к врагам под водой. А сейчас… Впрочем, как говорится в поговорке: «используй то, что под рукой, и не ищи себе другое…»
Мягко подплыв под водой к росшему поблизости кусту камыша, киммериец срезал кинжалом самую толстую камышину. Так. Вот: звено подходящей длины и толщины. Вырезать его. Расковырять глухие пробки, имеющиеся в обеих торцах звена. А теперь отрезать пук соцветий, имеющийся на верхнем кончике камышины. Засунуть тонким основанием внутрь трубки.
Она пусть и короткая, зато – вполне подойдёт по толщине. А метёлка, торчащая сверху, не позволит насекомым пролезть сквозь отверстие – к его рту.
В процессе изготовления приспособления для дыхания Конану пришлось, конечно, несколько раз всплывать, чтоб вдохнуть. И каждый раз он с растущим раздражением убеждался, что настырные твари не собираются снимать свою «осаду» – так и вьются над озерцом, норовя атаковать, стоит его лицу появиться над поверхностью. Пусть и в разных местах водоёма. Пусть и прикрытое лаптастыми густо-зелёными листьями.
Дышать через камышину длиной с две ладони оказалось вполне удобно. Воздух поступал свободно, и его было достаточно. Единственное, что напрягало, что приходилось как бы парить в воде на спине, и лицо держать так, чтоб оно смотрело в небо. А вот его «фирменная» трубка имела удобный изгиб – изворачиваться не пришлось бы. Да и ладно. Теперь он легко продержится так до наступления темноты. А ночью, насколько он знает повадки насекомых, они не летают. Значит, скоро уберутся к себе. Домой.
Вот так, полёживая на спине, и наблюдая, как постепенно меркнет свет вокруг озерца, и вьются над зеркалом воды еле различимые тельца, он и лежал с добрый час. Придумывая, как бы ему прикончить настырных тварей, и обезопасить себя от них на будущее. И вспоминая, какой демон занёс его сюда, в этот дикий и почти необитаемый лес.
Собственно, демон был всё тот же. И вполне обычный.
Жажда наживы.
Об этом месте ему рассказывали и наёмники-кушиты, и работорговцы из Пунта Аргосского, и караванщики из Кофа. И даже трактирщик Рафшон, пожилой, но крепкий, словно старый дуб, иранистанец, жаждой той же самой наживы заброшенный в эту заштатную дыру, однажды оговорился при нём, что ежели б был помоложе, и набрался смелости, и запасся магическими амулетами, может, и плюнул бы на свой маленький бизнес, и подался за кладом короля Овринга.
Конан эти легенды слышал, конечно, и раньше – в них разнилось только количество сокровищ, запрятанных старым королём, проклявшем своих передравшихся за наследство ещё до смерти венценосного родителя, сыновей, и спрятавшем всю свою казну в обширнейших пещерах под дворцом. А после этого приказавшем поджечь этот самый дворец. И доразрушить то немногое, что уцелело после его обрушения, сравнивая стены с поверхностью земли…
Детали этих легенд и рассказов, конечно, отличались. Но все сходились на том, что звали сердитого короля – Овринг, и дворец он поджёг лишь после того, как надёжно упрятал золото и драгоценные камни в подземелья. Обширные и многоэтажные.
Конан не без оснований полагал, что по части блуждания по запутанным и тёмным лабиринтам равных ему сейчас нет. Огромная практика! Где только, и чего только он не находил! Лишь бы там, в подземельях, и правда – что-то имелось. А, похоже, имеется.
Самым серьёзным аргументом в пользу того, что сокровище до сих пор не найдено, и не пущено в расход, явилось то, что в живых из семьи старого короля никого не осталось. Оба сына в буквальном смысле покончили со своими армиями, столкнув их в последней роковой битве, а затем – и лишили своего отца последних наследников престола. В схватке нанеся друг другу смертельные раны отравленными лезвиями мечей.