— Ну, думал. Ну и что с того? В моем мире сила не всегда дает власть. Люди придумали демократию: выборы, партии, парламент и прочая дребедень… Время, когда народами повелевали авантюристы-одиночки, кануло в Лету!
— Вот именно! Вот именно! — воскликнул Тезиас. — То, что невозможно было представить в твоем мире, Судьба ныне дарует тебе на золотом подносе! Возьми его, Джейк! В моем мире сила всегда и повсюду одерживает верх, неважно, какая — сила меча, сила магии или сила знаний. В моем времени Судьба благосклонна к бесстрашным искателям приключений!.. Заметил ли ты в моих видениях человека, и лицом, и телом как две капли воды схожего с тобой?
— Еще бы! Этот парень командовал армиями, сражался с чудовищами и волшебниками, но всегда побеждал их!
— Вот видишь! А ведь он похож на тебя не только внешне. Он родился в горах далеко на севере этого континента. Судьба сделала его искателем приключений. Он был вором и наемником, пиратом и придворным, солдатом и маршалом. Он один отправил на тот свет многие тысячи человек, и какие это были люди! Его меч плясал по спинам невообразимых чудищ; сам он неумолимо ускользал из их когтистых лап. Ад боится его. Ныне он властелин богатейшей державы мира — Аквилонии, его воле одинаково беспрекословно повинуются аристократы и простолюдины. Это авантюрист-одиночка, пробившийся к вершинам славы!
— Человек, сделавший себя сам! Это мне знакомо, — заметил Митчелл.
— Да! Конан — великий и непобедимый герой! Он — самый грозный мой противник,
— Вот бы не подумал! А мне казалось, все подобные человечишки давно уже лижут пыль у твоих ног!
— Увы, мой друг, я напрасно пытался присмирить Конана! Он варваром родился, варваром и умрет. А пыль за него лизать будешь ты, — холодно отрезал карлик. — Да, Джейк, ты не ослышался: я намерен подменить Конана тобою. Ты станешь владыкой Аквилонии — державы, до которой далеко твоей Америке.
— А Конан? Что будет с ним?
— Судьбой Конана я сумею распорядиться. Как видно, мне не суждено погубить или сломить его, но уж вытрясти душу из великого героя я постараюсь!
— А я, значит, буду твоим сатрапом?
— Среди многих других. Заметь: я предлагаю тебе лучшую долю! А если вдруг тебе наскучит бремя власти, ты получишь богатство — столько золота, сколько можешь себе представить!
— Я могу много себе представить. Вряд ли в твоих закромах найдется столько звонких монет.
— Не скажи, — загадочно засмеялся Тезиас. — Вот, видишь этот столик? Как, по-твоему, он из какого материала?
— Дерево, что же еще!
— Верно. А теперь?
На глазах изумленного Джейка огромный письменный стол, за которым восседал карлик, заблестел, словно золотой слиток в сокровищнице Нью-Йоркского банка. Джейк сорвался с дивана, подскочил к столу, щупал его, стучал костяшками пальцев, жадным взором вглядывался в желтизну благородного металла…
— Господи, золото!.. Невероятно, мать твою! Как ты сделал это?
— Сядь, — властно приказал Тезиас, и в ту же секунду золото вновь обратилось обычным деревом.
— Ты загипнотизировал меня, — садясь, неуверенно молвил Джейк. — Никакого золота не было.
— Думай что хочешь. Но если мне под силу ТАК загипнотизировать волевого и неустрашимого Джейка Митчелла, неужели, по-твоему, я не могу соорудить золото из куска древесины?!
— Такое я видал только в сказках про средневековых алхимиков…
— В мире Великой Души сказка оживает… Так что, согласен на мое предложение?
— А если я захочу вернуться со своим золотом домой, в мое время? Ты будешь удерживать меня?
На лице карлика появилась грустная улыбка.
— Увы, мой Друг! Боюсь, тебя удержат иные, более могущественные, чем я, силы.
— Что ты хочешь этим сказать, говно собачье?! — в гневе воскликнул Джейк. — Неужто я больше никогда не увижу дома? Черт возьми, мне не улыбается умереть на золотом троне в каком-то сраном прошлом! Сумел втащить меня сюда, сумей и вернуть обратно! Слышишь, ты, коротышка?!
— Не кипятись, — невозмутимо молвил Тезиас. — Я и сам зажегся желанием простереть свою длань над твоим миром. Но пока мне это не под силу.
— Да какой же из тебя волшебник, если даже в будущее ты не можешь заглянуть? — издевательски-пренебрежительно прогнусавил Джейк. — Нострадамус был простым монахом, а на три тысячи лет вперед напророчил! А этот — этот коротышка вздумал править миром, а машиной времени не обзавелся! Срамота, одно слово!