Желудок напомнил Конану, что в следующий раз неплохо было бы съесть что-нибудь посущественнее, чем несчастная половина кролика. Однако желудок никогда не командовал разумом Конана. А здравый смысл подсказывал, что самым быстрым способом выбраться из Пограничного Королевства будет проскользнуть сквозь него, как дым по ветру, не оставив следов и не дав никому повода сказать, что его здесь когда-либо видели.
Эта мысль окрепла в его сознании ближе к полудню, когда, выйдя на открытое место, Конан увидел впереди долину, заросшую лесом. На ее левом склоне, на высокой скале, был виден разрушенный замок.
У подножия той же скалы лежала заброшенная безлюдная деревня.
Перед наименее разрушенным домом деревни стояла виселица, из тех, на которых людей можно вешать сразу по десятку. На легком ветерке покачивались три веревки; на двух из них висели тела.
, - подумал Конан, когда ветер донес до него запах разлагающихся трупов.
Он высморкался, чтобы избавиться от зловония. Эта картина в глазах Конана имела свой скрытый смысл: если хозяин этих земель смог наказать всего двух бандитов из тех, кто действовал здесь, то это еще одно доказательство того, что закон мало что значит в этой стране. Конан и сам был не из тех, кто свято чтит закон, оказавшись перед выбором между ним и легкой наживой, но, похоже, в Пограничном Королевстве не было ни богатства, ни закона.
Но, как справедливо полагал Конан, таких сюрпризов, как стрелки из лука, здесь могло быть предостаточно. Киммериец не хотел стать легкой мишенью, поэтому он принял все меры предосторожности, пересекая открытую долину. Лук не был его любимым оружием, но он неплохо освоил его в Туране, чтобы прикинуть, где может затаиться стрелок.
Никаких признаков жизни не появилось, пока он добирался до леса, росшего по берегам большого ручья или даже реки, которая текла вниз по долине. На другом берегу были видны свежие следы, оставленные подкованными лошадьми и грубыми сапогами.
Конан рванулся вверх по склону, как если бы следы превратились в ядовитых змей. Он пошел бы по чужому следу только если не оставалось бы другого пути. Но в любом ином случае он предоставлял другим возможность стать легкой мишенью. Уже давно он понял, что, скорее всего, умрет не в своей постели от старости, но не менее крепко вбил себе в голову, что не следует умирать раньше времени, совершая непростительные ошибки.
Ближе к вечеру он, уже намного дальше вниз по долине, поужинал у ручейка, проглотив остатки кролика и несколько найденных грибов. Пока он мыл руки, ему показалось, что где-то вдалеке зазвенел колокольчик, но, поскольку звук не повторился, Конан решил, что ослышался.
На его пути оказалась отвесная стена красноватого гранита — один из отрогов горы. Препятствие было непреодолимым, и Конан с огромной неохотой был вынужден направиться в обход, вниз, ближе к следам.
Он прошел примерно половину расстояния до следов, когда вновь услышал звон колокольчика. На этот раз обмана не было. Из-за скал доносился легкий звон.
Через минуту он услышал крик птицы. Скорее, человека, подражающего птице, причем не настолько хорошо, чтобы привыкшие к лесным звукам уши Конана не разобрали бы подделку. Вскоре ответный крик раздался с деревьев лишь в сотне шагов от Конана.
Меч словно сам скользнул в руку Конана. Но, посмотрев внимательно на окружающую чащу, Киммериец снова вложил его в ножны. Для ближнего боя между деревьями кинжал подойдет больше. А то, что без драки с этими горе-свистунами не обойдется, — тут Конан мог держать пари на что угодно.
Но какое же пари можно заключить, не выяснив некоторых предварительных условий. Согнувшись, Конан стал пробираться дальше, вниз по склону. Он опять был таким же, как тогда, у озера: крадущийся кот топал как слон по сравнению с ним.
Не прошел он и половины расстояния, отделявшего его от неизвестных противников, как снова услышал звук, похожий на колокольчик. Теперь он звучал ближе, и Конан понял, что это цокали по камням лошадиные подковы. Ветер подул с нужной стороны, и Конан разобрал, что это были копыта нескольких животных. Животные шли по другому склону отрога, но звяканье подков становилось постепенно ближе и ближе.
Будь это его лошади, Конан поотдирал бы им подковы, прежде чем отправиться в путь через эту бандитскую страну. Легкая усмешка скользнула по его губам: как знать, может быть, какой-то конь из этого каравана и станет его конем после схватки.
Приближающимся всадникам их лошади и имущество были явно менее нужны, чем тем, кто выслеживал их. Киммериец ничего не имел против участия в перераспределении собственности. В конце концов, он мог бы покинуть это королевство и пешком, но с деньгами, которых бы хватило на нескольких лошадей. Тогда он мог бы начать свою карьеру в Немедии не неизвестно кем, а человеком, которому воины доверят вести их за собой.
Конан все так же по-кошачьи бесшумно спускался по склону к тому месту, где слышал фальшивый крик птицы. Ни один покатившийся камушек, ни хрустнувшая ветка не побеспокоили тех, кого он выслеживал. Обнаружив их, он увидел, что трое уставились вперед, в одну точку, словно забыв, что у них есть незащищенные спины. Четвертый, с луком в руках, смотрел в сторону, держа оружие направленным под ноги.
Все они выглядели так, словно полгода не мылись и толком не ели. Их волос и бород хватило бы на основательный матрас, а всей одежды, которая на них была, едва ли хватило бы одному человеку, чтобы выйти на городскую улицу. Но их глаза и оружие сверкали, и Киммериец понял, что если им суждено скрестить мечи, то эти люди будут серьезными противниками.
Первым увидел Конана стрелок, поднявший глаза после того, как проверил последнюю стрелу. Его глаза широко открылись, когда он увидел нависшего над ним Киммерийца. Он попытался снять лук с плеча, но за это время Конан успел приблизиться к нему вплотную. Сильная мускулистая рука, украшенная множеством шрамов, схватила изогнутый лук. Стрелок попытался вырвать оружие, но с таким же успехом он мог бы тащить его из лапы пещерного тролля.
— Полегче, приятель, — заметил Киммериец. Он говорил тихим голосом, почти шепотом. — Кого ждем?
— Караван короля, — ответил стрелок. Звук его голоса вызвал гневный взгляд одного из спутников, сразу же погасший, как только Конан ответил на него своим взглядом.
— Какого короля?
Среди правителей были такие, которых Конан не желал бы видеть своими врагами. Были, конечно, и такие, которые уже давно назначили награду за его голову.
— Короля Приграничья, конечно, — ответил лучник, как бы отвечая шуткой на шутку.
Это мало о чем говорило Конану. Но, может, этого было вполне достаточно. Если он собирается через несколько дней стереть с башмаков последнюю пыль этого королевства, то стоит ли переживать из-за того, что часть имущества короля перейдет в его собственность.
— Сколько вас и где остальные? — спросил Конан.
Бандиты переглянулись. Звук приближавшихся всадников все больше напоминал своим звяканьем работу кузницы.
— Я не буду вашим врагом, если вы не дадите мне повода, — предупредил Киммериец, — но и не рассчитывайте на меня как на друга, пока я не смогу убедиться, что вы того стоите.
Разбойники рассматривали Конана с ног до головы. Один из них попытался поменять позицию, но взгляд Конана пригвоздил его к земле.
— Можете не бояться удара в спину, пока я не боюсь получить его от вас, — добавил Киммериец.
Самый крепкий из разбойников, похоже, принял решение.
— Нас по четверо с каждой стороны тропы, по эту сторону отрога, сказал он, ткнув пальцем в сторону горы.
— И все?
— Вторая половина двигается с той стороны отрога за караваном. Эта стена идет поперек долины, а здесь — узкий разлом, через который проходит тропа. Вторая группа неожиданно налетит на караван и загонит его в узкий проход. А тут уж они вместо безопасности встретятся с нами.
Вторая группа тоже войдет в проход и атакует караван сзади. Зажатые в узком коридоре, всадники лишатся главного преимущества в борьбе с пешими скорости и свободы маневра. Конан и сам много раз сталкивался с этим на службе в Туране, где легковооруженные пехотинцы частенько одерживали победу над всадниками-кочевниками, если могли правильно выбрать место для боя.