Разес покрутил рычажок и внимательно посмотрел на появившиеся символы.
— Отличное совпадение! — объявил он, чуть помедлив. — Лучшее время для отправления в ближайшие два месяца выпадает на завтрашнее утро. А кроме того, я, конечно, не колдун, но кое-какие полезные фокусы мне известны, что тоже может быть нелишним в опасном путешествии.
Конан нахмурился:
— Я немало лет прожил, обходясь без всей этой колдовской ерунды. Не вижу повода обращаться к ней за помощью именно сейчас.
Разес сделал вид, что не расслышал возражений киммерийца, и продолжал:
— И еще: я хорошо знаю язык кофитов и говорю на нем без акцента, а раз уж нам придется пересечь это государство на пути в Офир...
— К дьяволу все это! — оборвал его Конан. — Еще не хватало по дороге попасть в лапы к Страбонусу. Нет, Коф мы обойдем, проследовав через Шем и Аргос...
— Разес прав, — вставил Таурус, — сейчас самое важное — выиграть время, а твой маршрут намного длиннее.
Ясмела присоединилась к мнению канцлера; вдвоем они выбили из Конана неохотное согласие на более короткий маршрут и на участие коринфийца в предприятии. Затем канцлер продолжил:
— Вам понадобится охрана, прислуга для устройства ночного лагеря и...
— Нет! — рявкнул Конан, ударяя кулаком по столу зала для аудиенций. — Каждый лишний человек — это пара глаз, которые смотрят, пара ушей, которые слушают, и лишний язык, готовый выболтать наши секреты. Я ночевал под открытым небом в разных странах и при любой погоде. Фронто тоже не избалован удобствами. Если господин астролог имеет что-то против, пусть остается в Хорайе.
Таурус покачал головой:
— Это неслыханно, генерал. Чтобы человек вашего звания путешествовал по стране даже без денщика, который чистил бы вам сапоги...
— Я всю жизнь обслуживал себя сам и не имею ничего против того, чтобы вновь пожить так же. В таком деле одинокий путник движется быстрее и безопаснее, чем компания.
Толстый астролог вздохнул.
— Ну что ж, я согласен. Только не требуйте от меня, чтобы я дрова рубил.
— Вот и договорились, — сказал Конан. — Канцлер, выдайте Фронто пропуск на выход из дворца, а не то бдительные стражники немедленно закуют его в цепи.
Не глядя, Конан бросил Фронто монету, которую тот молниеносным движением перехватил на лету.
— Купи себе одежду, Фронто. Что-нибудь поприличнее твоих лохмотьев, но не слишком шикарное и вызывающее. Встретимся у офицерской казармы перед ужином. А теперь, принцесса, позвольте мне проводить вас до ваших покоев.
Когда они подошли к комнатам Ясмелы, Конан пробормотал:
— Можно я приду сегодня ночью?
—Я... не знаю даже... это рискованно...
—Может быть, это наша последняя ночь, и ты это прекрасно знаешь.
— Искуситель, откуда ты взялся на мою голову! Хорошо, я отошлю служанок перед сменой стражи.
Три всадника с вьючным мулом в поводу направились в сторону северной части Кофийского плато. Время от времени им навстречу попадались разные люди: то пеший коробейник, то селянин на телеге, в которую был запряжен тощий осел. Иногда мимо них гордо шествовал караван верблюдов с погонщиками-ломитами или хорайский аристократ, погоняющий лошадей, запряженных в коляску.
Наконец путники добрались до обрывистых склонов плато. Издалека они казались отвесной монолитной стеной, но вблизи оказалось, что множество трещин-ущелий рассекает эти скалы. Въехав в один из каньонов, путешественники лишь к вечеру поднялись по узкой извилистой тропе на Кофийское плато.
С одной стороны горизонт разрезал горный хребет, в центре которого выделялась вершина Кроша, над которой стоял столб черного дыма, подсвеченного снизу сполохами пламени, бушевавшего в кратере.
Во все остальные стороны равнина сливалась с горизонтом. У самого края плато стояла группа солдат в ко-фийских шлемах. Вновь прибывшие к границе Кофа были остановлены пограничной стражей.
Разес сказал негромко:
— Позвольте мне уладить это дело, генерал Конан.
Охая и кряхтя, толстый астролог вылез из седла и направился к командиру отряда пограничной стражи. Взяв офицера под руку, он отвел его в сторонку, что-то доверительно бормоча ему на кофийском диалекте, то и дело показывая руками в сторону своих спутников. Суровое лицо офицера вдруг расплылось в улыбке. Затем, приказав что-то своим солдатам, командир махнул Конану и Фронто рукой.
— Проезжай, — благодушно посмеиваясь, разрешил он.