Обращались со мной, конечно, получше, чем с остальными узниками. Кое-какие новости доходили до меня даже в тюрьме. Так я узнал о том, что ты разбил Натохка на перевале Шарла. Кстати, у меня есть сведения, что ты стал любовником моей сестры. Это правда?
Конан, презрительно улыбаясь, взглянул в глаза Коссусу:
— Если бы это было так, то с моей стороны, по крайней мере, невежливо признаваться в таких вещах. А все-таки, как я тебе нравлюсь в роли свояка?
Коссус вздрогнул:
— Об этом не может быть и речи, генерал! Вы... ты... варвар-чужеземец, солдат-наемник... нет, друг мой Конан, забудь об этом. Я ценю тебя как воина, я даже обязан тебе жизнью, но принять тебя в королевскую семью — это невозможно. И хватит об этом. А теперь — мое королевское желание — хорошенько поспать, а то у меня все кости ноют.
— Слушаюсь, Ваше Величество, — мрачно ответил Конан, — ваше королевское желание будет исполнено.
Киммериец еще долго сидел неподвижно, глядя в пламя догорающего костра.
На следующий день они пересекли границу Аргоса и смогли позволить себе, не прячась, остановиться на ночлег в придорожной гостинице. После ужина, когда оба путника сидели, развалившись за кружкой эля, Коссус сказал:
— Генерал, я тут подумал, вы заслужили высокую награду за ваши подвиги.
Конан оторвался от кружки, чтобы что-то сказать, но Коссус жестом остановил его:
— Да не перебивай ты меня, Конан! Дослушай. Не надо скромничать. Твои подвиги достойны того, чтобы их включили в свои саги самые выдающиеся сказители. Ты трижды спас своего короля — от офирцев, от кофитов и от смертоносных теней из шкатулки предателя Разеса.
Такой человек заслуживает того, чтобы в достатке жить самому и содержать семью. Я хочу, чтобы ты продолжал руководить нашей армией. Конечно, жениться на Ясмеле тебе нельзя, но я подберу тебе отличную невесту — ну, например, дочь какого-нибудь землевладельца или чиновника при дворе, — в общем, подходящую тебе пару. Сестре, принцессе, я тоже подберу жениха — обязательно королевской крови.
Да, еще такое дело. Постарайся понять: человек низкого происхождения, такой как ты, не может командовать королевскими рыцарями и аристократами. У тебя ведь уже были проблемы с некоторыми из них? Поэтому я назначу кого-нибудь из благородных аристократов официальным командиром и присвою ему звание генерала. Но обяжу его во всем слушаться твоих советов. А для тебя мы придумаем какой-нибудь специальный пост, для которого не требуется благородного происхождения. Платить тебе будут хорошо...
Конан, уже давно пристально глядевший на короля, сказал:
— Великодушие и щедрость Вашего Величества поражают меня.
Не заметив издевки, Коссус протестующе покачал головой:
— Что ты, все эти почести честно заслужены тобой. Кстати, как тебе понравится звание генерал-сержанта?
— Оставим детали до возвращения, — все так же спокойно сказал Конан.
Лежа в темной комнате на гостиничной кровати, Конан обдумывал свое будущее. Несомненно, его карьере в Хорайе явно пришел конец. Этот коронованный осел, несомненно, принимает всерьез всю свою болтовню про королевские права и обязанности.
Разумеется, ничего не стоило прикончить самодовольного юнца и вернуться в Хорайю, сочинив слезливую историю о его героической гибели. Но столько рисковать, спасая его, только для того, чтобы укокошить, — это просто смешно. В конце концов, киммериец дал слово сделать все, чтобы спасти короля, а кроме того, — на это Конан с удивлением обратил внимание — его страсть к Ясмеле начала остывать.
Прибыв в Мессантию, Коссус разыскал портового чиновника, знавшего его в лицо, который занял для короля у ростовщика двести золотых аргосийских монет. Коссус вручил Конану мешок, заявив:
— Недостойно короля марать руки о грязные деньги.
Они разыскали корабль, отправлявшийся в Асгалун, откуда можно было быстро и безопасно добраться до Хорайи. Когда матросы стали отвязывать канаты, державшие судно у причала, Конан вдруг сунул руку в мешок с деньгами и выудил оттуда пригоршню монет.
— Держи, — сказал он, вручая монеты королю. — Этого тебе хватит, чтобы добраться до дома.
— Но... но... что ты делаешь?.. Я...
— Я передумал, — сказал Конан и перепрыгнул через борт на причал.
Полоска воды между кораблем и пирсом стала быстро увеличиваться. Конан повернулся к судну и крикнул:
— Я решил домой съездить. Давно уже не был. А завтра отходит судно в Кордаву.