Конан, подъехав близко к Аларику, сказал:
— Передай тяжелой коннице, чтобы теперь переправлялась она. Потом пойдет отряд Церко с телегами, пусть следят, чтобы они не встряли в ил. Я — на тот берег.
У самой воды Яростный уперся, не желая входить в глубокую, бурную реку. Чуткий конь задрожал, заржал, словно чувствуя невидимую опасность, но Конан, туго натянув удила, направил лошадь именно туда, где река была глубже всего.
Пристальным взором он вглядывался в изумрудно-зеленые заросли на противоположном берегу, туда, где буйно цвел кустарник, окружая пестрыми, чуть смазанными из-за тумана красками стволы древних деревьев. Между дубами, покрытыми молодой листвой, дорога казалась таинственным подземным ходом, а хмурое небо — укрывавшей его свинцовой плитой. «Вот уж где предостаточно места для засады», — мрачно подумал Конан. Конники, вместо того чтобы обшаривать все потаенные уголки леса, пока первые отряды пеших воинов еще переправлялись, сгрудились на полянке, там, где дорога кончалась и начиналась река, и ждали неизвестно чего. Ярость исказила лицо Конана.
— Дио! — заревел он, пытаясь перекричать поток. Если бы враг был здесь, то он уже давным-давно наблюдал бы за переправой, и Конан не видел причины и дальше хранить тишину. — Россыпью, обшарить все кусты! Живее, черт бы вас подрал!
Три пеших отряда вышли на берег, грязные и промокшие до нитки. Всадники Дио разбились попарно и скрылись в густых зарослях по обе стороны от дороги. Во время переправы войско наиболее уязвимо, — Конан знал это, и дурное предчувствие билось у него в жилах.
Он повернул коня обратно к южному берегу. Тяжелые конники были уже в воде, доходящей им до колена, и первые подводы уже боролись с течением. Несколько подвод завязло в ямах с илом; воины, налегая на колеса, изо всех сил пытались сдвинуть их с места.
Неожиданно туман прорезал пронзительный крик. Резко обернувшись, Конан краем глаза уловил тень движения в зарослях, там, где дорога подходила к реке. Издав короткий предостерегающий крик, Конан резко осадил коня, и стрела, которая предназначалась ему, пролетела мимо и вонзилась, точно стремительная гадюка, в шею молодого сотника, стоявшего позади него. Сотник рухнул в бурлящую воду. Конан, пришпоривая коня, мыча от ярости, выкрикивал приказы. Он должен вывести свое войско лицом к лицу с противником, — будь то сторожевой отряд или все войско Прокаса во всеоружии.
Внезапно Яростный заржал и шарахнулся в сторону от другой стрелы. Снова заржав, конь рухнул на колени, сбросив Конана с седла. Киммериец глотнул грязной жижи и резко вскочил, изрытая проклятия. Еще одна стрела тупо ударилась в его кольчугу, соскользнула вниз и закружилась в потоке. По бесстрастно-свинцовому утреннему небу двигались рваные клочья облаков. Люди испускали воинственные вопли, кричали от страха и боли и проклинали всех богов.
Протерев слезящиеся от грязи глаза, Конан увидел тройную цепь лучников и арбалетчиков, одетых в голубые цвета Приграничного Легиона. Они разом выступили из густых зарослей и теперь осыпали беспомощных, барахтающихся в реке людей тучей стрел.
Зловещий свист стрел смешивался с сухими щелчками арбалетов. Хотя арбалетчики и не могли стрелять так же быстро, как лучники, их стрелы били дальше и могли пробить самую прочную кольчугу. Люди падали один за другим, молча или с криком боли, грязные воды смыкались над ними и несли тела к берегу.
Конан тоже плыл к берегу, ища глазами трубачей, чтобы собрать рассеявшихся людей в боеспособные отряды. Одного из них, гандерландца с волосами, как пакля, он нашел на мели, — тот тупо смотрел на бойню. Изрыгая проклятия, Конан двинулся к парню, который и с места не мог двинуться от страха, но, когда он уже протянул руку, чтобы хлопнуть трубача по плечу, тот вдруг согнулся пополам и упал навзничь в воду, пораженный стрелой. Горн выпал из его руки и тут же был поглощен потоком.
Конан остановился на миг, чтобы перевести дух, глаза его горели, как у льва, загнанного в угол, и тут он обратил внимание на топот копыт, доносившийся с берега, топот, который слышался все отчетливее. Из леса появилась аквилонская конница — копейщики и меченосцы, — в броне, на могучих конях, они с криками обрушились на разрозненные отряды легкой конницы и пеших мятежников. Их разведчики, на конях послабее, были отброшены назад; пешие воины были смяты и растоптаны. Вскоре войска мятежников исчезли с северного берега реки. Затем, мерной поступью, тяжелые отряды Прокаса разом развернулись в одну цепь и ступили в воду, чтобы добить остававшихся в реке.