Примерно через час, незаметно миновав караулы и выбравшись из расположения королевского войска, Альсина добралась до своего шатра, укрытого густым кустарником на прибрежном холме. Со вздохом усталости она вошла внутрь и стала снимать намокшую от дождя одежду. Ее шелковая блуза была изорвана в клочья.
Альсина приложила руку к груди, к тому месту, где она хранила волшебный талисман, но его там не было. Ошарашенная, она поняла, что смертельно раненный Прокас, боровшийся с ней в шатре, порвал цепочку, на которой висел обсидиановый осколок... Блестящий полукруг сейчас лежал где-нибудь на ковре в шатре маршала; но как вернуть его? Обнаружив тело военачальника, королевские воины поднимут такой переполох! Зоркие часовые перекроют все подступы к лагерю, им будет приказано немедленно уничтожить черноволосую, зеленоглазую лазутчицу в одеянии пажа.
Дрожа от нерешительности и страха, Альсина прислушивалась к отдаленным раскатам грома и мерному шороху дождя. Она напряженно думала. Знает ли Туландра Ту о том, что ее яд не погубил Конана? В последний раз, когда они общались при помощи ее волшебного талисмана, колдун ни словом не обмолвился об этом. Если известие о выздоровлении киммерийца еще не достигло волшебника, она должна сообщить ему эту грустную новость немедленно. Но лишившись обсидианового осколка, она сможет доложить обо всем своему хозяину лишь по возвращении в Тарантию.
Ее мысли становились все мрачнее и мрачнее. Если бы Туландра Ту знал о выздоровлении Конана, отдал бы он приказ убить Прокаса? Не разгневается ли он на нее за убийство маршала, несмотря на то что сам приказал сделать это, теперь, когда командование Прокаса вновь стало необходимо королевскому войску? И, главное, колдун наверняка обезумеет от гнева из-за того, что доза яда, который она дала вождю разбойников, оказалась недостаточной. А теперь еще и потерянный талисман! Не будет ей прощения! Обезоруженная, лишенная возможности связаться со своим хозяином, беспомощная, если не считать случайных навыков немудреного колдовства, Альсина потеряла присутствие духа и уже подумывала о том, чтобы бежать за границу, а не возвращаться в Тарантию.
Но потом опомнилась: Туландра Ту всегда обходился с ней доброжелательно и щедро вознаграждал за услуги. Припомнила она и его смутные обещания обучить Альсину искусству настоящего колдовства, его разговоры о бессмертии, которое он ей подарит, а когда сам станет правителем Аквилонии — навечно, — он уверял Альсину, что сделает ее своей первой советницей.
В конце концов Альсина решила вернуться в столицу и встретить возможный гнев своего господина. Кроме всего прочего, будучи очаровательной женщиной и проницательным дипломатом, она умела поставить себя с любым мужчиной, несмотря на его сан. Успокоившись, она уснула, готовая отправиться в путь с восходом.
Незадолго перед восходом аквилонский сотник явился к шатру маршала, чтобы получить очередные распоряжения. Двое часовых, измученные долгой ночью и с нетерпением ожидавшие смены, отдали ему честь, после чего один из них провел сотника в шатер.
Но маршал Прокас был уже не в состоянии отдавать распоряжений, разве что только в Аду. Он лежал навзничь в луже запекшейся крови, сжимая окоченевшими пальцами рукоять предательского стилета, оборвавшего жизнь самого могучего из аквилонских воинов.
Часовые перевернули тело маршала и безумными глазами глядели на бездыханного полководца. Пепельно-седые волосы Прокаса, спутанные, в засохшей крови, наполовину закрывали его окаменевшее лицо.
— Я ни за что не поверю, что наш маршал покончил с собой, — прошептал ошарашенный сотник, — это на него не похоже.
— Совершенно верно, господин, — отозвался один из стражников. — Человек, решивший покончить с собой, не станет всаживать кинжал в стальную кольчугу. Должно быть, это девчонка...
— Девчонка? Какая девчонка? — взревел сотник.
— Зеленоглазая лазутчица, которую я привел в шатер поздно ночыо. Она уверяла, что привезла королевское послание. Вот и ее следы. — Солдат кивнул на очертание подошвы, отпечатавшейся на перепачканном грязью ковре. — Мы не хотели оставлять маршала наедине с ней, но маршал приказал нам ждать снаружи.
— А где же эта девчонка?
Часовой развел руками:
— Не знаю, куда она подевалась. Но только через дверь она не выходила. Мы с Сергием не смыкали глаз и никуда не отлучались от шатра с того момента, как оставили генерала. Можете спросить у лагерной стражи.