Конан пробормотал проклятие.
— Твои опасения насчет тарантийского колдуна подтверждаются, Троцеро.
— Да, и у нас гости, — продолжал сотник. — Северных баронов, которые выехали из города до подхода нашего войска, застал ливень, и им пришлось вернуться.
Улыбка осветила мрачное, обезображенное шрамами лицо маршала:
— Слава Крому, хоть одна добрая весть. Давай их сюда!
Просперо ввел пятерых мужчин в дорогих шерстяных одеждах, забрызганных грязью с ног до головы. Троцеро представил барона Роальдо из Имируса, чьи владения находились в северном Пуантене. Этот дворянин, бывший офицер королевской армии, седоволосый, но вида самого бравого, привел в Куларио остальных и теперь стал представлять их киммерийцу.
Конан заметил, что эти вельможи отличались друг от друга характерами — один был коренаст, румян и полон шумного оживленного веселья; другой строен и изящен; еще один — тучен и явно охоч до съестного и выпивки, двое хранили мрачное выражение лица и с трудом выдавили лишь пару слов. Хотя они все были непохожи друг на друга, но единодушно поддерживали восстание, ибо уже не в силах были терпеть алчных сборщиков налогов, которых насылал Нумедидес, — их древняя гордость взбунтовалась против королевской дружины, что стояла на их исконных землях, чтобы собирать ежегодную дань и с землевладельца, и с крестьянина. Они жаждали падения тирана и гадали, кто же станет преемником Нумедидеса, чтобы заранее заслужить милость нового владыки.
После того как бароны отдохнули и сменили платье, Конан с друзьями выслушал их жалобы и узнал их сокровенные надежды. Конан обещал немного, но его сочувственный тон создал у каждого впечатление, что после смены правительства его ждет важный пост при дворе.
— Предупреждаю вас, господа, — сказал Конан, — Ульрик, князь Раманский, пройдет с войском по вашим землям, — он движется на юг, чтобы биться с нами.
— Что за войско может быть у этого старого пня? — скривился барон Роальдо. — Наверняка какой-нибудь сброд. На киммерийской границе уже давно царят мир и спокойствие, и для охраны ее не требуется крупных сил.
— Не совсем так, — отозвался князь Пуантенский. — Мне говорили, что Северное Войско почти не имеет себе равных по силе и может похвалиться старыми воинами, на веку которых немало боев на границах. Да и сам князь Раманский — искусный стратег, это он вырвался из мешка в Венариуме много лет назад.
Конан угрюмо усмехнулся. Мальчишкой он ушел с киммерийской ордой, которая разграбила крепость Венариум, но об этом он не стал распространяться. Он обратился к баронам:
— Я не сомневаюсь, что Нумедидес пошлет войско из Вестермарка, это недалеко, и они будут здесь скоро. Вы должны поспешить обратно, чтобы задержать их по крайней мере до того, как мы побьем боссонцев.
Князь Троцеро пристально изучал баронов.
— Можно ли собрать боеспособные силы, не возбудив при этом подозрений среди королевской дружины, что стоит в ваших землях?
Ответил Аммиан, барон Рондский:
— Эти кузнечики собираются только к урожаю, чтобы забрать себе плоды нашего труда. Хвала богам, они появятся только через месяц или два.
— Но, — возразил тучный Юстин, барон Армавирский, — подобного рода военные действия на наших землях потреплют и нашу казну, и наш народ. Может быть, нам и удастся удерживать сира Ульрика, но только до тех пор, пока он не примется жечь наши поля, громить деревни и преследовать нас самих.
— Если маршал Конан не сможет взять Тарантию, мы в любом случае попадем в опалу и будем лишены всего, —- воспротивился суроволицый Роальдо. — Скоро до ушей королевских шпионов дойдет весть о том, что мы примкнули к восстанию. Лучше поставить на кон золотого орла, чем медяшку.
— Верно он говорит, — молвил Аммиан Рондский. — Если мы не повергнем тирана, нам не миновать петли или плахи, — что бы мы ни делали. Дерзнем же поднять наши головы и отстоим нашу свободу, невзирая на все опасности, что окружают нас.
Наконец согласились все пятеро, — одни с воодушевлением, другие — с сомнением. И было решено, что как только погода прояснится, бароны отправятся на север, в свои земли и поскачут, полетят как стрела, как солома перед бурей, чтобы поскорее оказаться на месте и встать на пути Северного Войска князя Ульрика, когда он попытается пройти через их владения.
Вечером, когда бароны удалились на отдых, Просперо спросил Конана: