С холма Конан внимательно оглядел ухабистую землю; в самом конце деревни располагался лагерь противника. Отделял его от деревни длинный холм, но, надежно укрытый от постороннего взора, с этой высоты он был как на ладони. Десятки огней горели в темноте, готовился ужин, легкий ветер качал клубы дыма.
— Это войско князя Ульрика, — сказал Конан. — Как по-твоему, Гирто, сколько их?
Тот подумал.
— Судя по количеству костров и величине лагеря, я думаю, что полков двенадцать. Что скажешь ты, Сардус?
— Двадцать тысяч — самое меньшее, сир, — сказал старый конник. — А что это за флаг, вон там, на шесте, справа?
Конан прищурился кошачьими глазами, пытаясь разглядеть что-нибудь в наступающей темноте.
— Будь я проклят, будь я стигиец, если это не флаг Черных Драконов! — воскликнул он.
— Неужели это королевская гвардия? — удивился Гирто. — Не может быть! Если только сам Нумедидес не вышел с князем Ульриком...
— Вряд ли, — королевского флага не видно, — сказал Конан. — Пора искать наших товарищей. У нас впереди еще долгая дорога в лагерь.
Сардус сел в седло за спиной своего командора, и все трое тихо поехали в обход деревни, где пало так много их воинов. Выехав на дорогу, они поскакали к деревьям, где их поджидали уцелевшие в битве. Они потеряли почти треть из шестидесяти воинов. У многих в руках были лоскуты ткани, которыми они перевязывали раненых товарищей.
Когда Конан, Гирто и Сардус подскакали к деревьям, их встретили слабым «ура», — боевой дух воинов упал. Конан нахмурился:
— Я благодарю вас всех, но поберегите свой восторг для победы. Мне нужно было сперва обшарить хижины и только потом пускать вас в эту нехитрую ловушку. Но все равно, ребята, вы задали им жару. А теперь в путь, чтобы к рассвету быть уже в лагере.
Наутро Конан рассказал о том, что с ним приключилось. Просперо присвистнул:
— Двадцать тысяч! В решающем сражении они съедят нас живьем.
Прожевав огромный кусок баранины, Конан сказал:
— Ты эти мысли оставь, а не то еще беду накличешь. Выведи людей, — всех, кроме разведчиков, которые ходили в Илимию, — пусть они укрепят лагерь. Превосходя нас по численности, князь Ульрик вполне может решиться на ночную атаку. Если у нас не будет заградительного вала или рва, он раздавит нас, как муравьев под колесами телеги.
— Но Черные Драконы! — воскликнул Троцеро. — Это просто невероятно, что Нумедидес послал свои внутренние войска на помощь к Ульрику и оставил себя беззащитным.
Конан пожал плечами:
— Я отвечаю за то, что я видел. Только у этой дружины знамя с крылатым чудовищем на черном поле.
— То, что Нумедидес послал сюда Черных Драконов, — произнес Паллантид, — поставило его в уязвимое положение, но от этого хлопот у нас сейчас не меньше.
— Нам даже еще и хуже, что они здесь, — добавил Троцеро.
— Тогда давайте, друзья, займемся укреплением лагеря, — заключил Конан. — Нам нельзя терять времени.
Нежный утренний ветерок овевал прохладой наспех выстроенный частокол и налившиеся кровью глаза и нывшие тела его строителей. Когда те, кто шел за войском — разносчики-торговцы, мальчишки-водоносы, женщины и дети пошли к реке за водой, на холме появился конный отряд врагов. Они ринулись вниз, и люди бросились врассыпную. Двое — старик и ребенок — замешкались и были убиты.
Разведчики мятежников были застигнуты врасплох и разбежались. Враги гнали их до лагеря, а потом стали кружиться вокруг частокола, выкрикивая непристойности и метая дротики. Лучники Конана спешно выстроились и уложили двух вражеских коней, но всадники были подхвачены и увезены товарищами. Хотя настоящей атаки и не произошло, напряжение и тревога выбили измученных людей Конана из колеи.
На вечернем совете Публий сказал:
— Хоть я и не военный человек, Командор, я думаю, что ночью мы должны потихоньку отойти, пока Ульрик нас не разбил или не взял в осаду. Со своими силами он может сделать, что хочет, а нас косит болезнь, словно черный призрак.
— Вот что, — Троцеро ударил кулаком по столу, — давайте останемся здесь, а мои пуантенцы тем временем поднимут крестьян. Если Ульрик окружит нас, крестьяне, в свою очередь, окружат его.
— Когда близится время уборки урожая, — возразил Публий, — ты не поднимешь и тысячу. И крестьяне, вооруженные только топорами и вилами, не смогут выдержать наступление рыцарей Ульрика. Если бы мы сейчас были в Броцельонском лесу! Как нам помогли бы друзья-сатиры...