– Восторг был. Но не оттого что сила появилась, а потому что казалось – всё могу.
– Разве это не одно и то же?
– Между силой и возможностью есть большая разница… И… Не знаю, как другие, но я быстро остыла к работе с энергией.
– Были причины?
– Ты смотрел сериал «Секретные материалы»? Мне всегда казалось странным, что каждая третья серия связана с главными героями. С ними самими то и дело что-нибудь происходило. А потом я вспомнила себя – и сообразила. То, чем ты занимаешься, притягивает определённые явления или определённых людей. Я занялась лечебной экстрасенсорикой и вдруг обнаружила, что окружена множеством больных людей. Со мной говорили только о болезнях. И меня на всех просто не хватило. Тогда я вспомнила название курсов – курсы начинающих экстрасенсов – и подумала: кто я такая, чтобы целить весь мир? Верхоглядка и лодырь. Ещё наврежу кому-нибудь. Ну и сиди на своём насесте.
– И всё-таки. Сила-то, которой ты обладаешь, осталась. Почему ты не стала развивать её в другом направлении?
– Я не понимаю тебя, Влад.
– В конце мая, когда вы собирались по домам, я стоял с кем-то, разговаривал. А за спиной ты негромко рассказывала Тамаре, как тебя заставили исправить поставленную ученику двойку. И всё потому, что ученик побежал жаловаться директору. Директриса вызвала тебя и отчитала. Унизила. Ведь, насколько я разобрался в ситуации, ты справедливо выставила ему эту оценку. Неужели тебе не захотелось воспользоваться своими умениями и наказать её?
– Ты не дослушал того разговора… Да. Хотелось, – спокойно ответила Юлька. – В тот момент я знала – з н а л а, что могу взорвать школу. Я вышла из её кабинета в такой ярости… Но это состояние продержалось до первого поворота школьного коридора. А там – типичная сценка из школьной жизни: девчушка в шутку обозвала одноклассника, а тот – ударил её. Сильно. С размаху. Портфелем. И снова замахнулся. Я поймала его за шиворот, говорю: «Она же тебя просто обозвала! Обзови её сам – и дело с концом!« Дошла до своего кабинета и думаю: «А ведь я делаю то же самое. На комариный укус готова ответить атомной бомбой. Да и кто я такая, чтобы судить директрису или пацана? У них ведь свой взгляд на происходящее. А вдруг правы они, а не я?» Я рассказала эту историю двоим-троим, в том числе и Тамаре, обсудила её с ними. Реакция большинства была такова: наплюй, нашла из-за чего расстраиваться. А Тамара и вовсе посмеялась: нашла проблему, рисуй всем подряд тройки – нервы целее будут.
– Но ты знала, – тихо, спокойно сказал Влад.
– Мне не нравится, что это знание приходит лишь тогда, когда я злюсь. Ха, знала… Выводы у меня возникают определённые. Если ты сильнее, умнее – всегда есть выбор, что применить – силу или ум. Поставила двойку. Да, правильную. Но где ты была раньше? Не видела, что он идёт на двойку? Да, я знала, что он не хочет учиться, а директор не хочет возиться с этим делом. Спихнула его на меня, причём очень легко – исправьте ему двойку. Для меня эта ситуация как указующий перст: а что неладно с тобой? Неладно то, что начала работать по инерции… Извини, разболталась – и всё неконкретно.
– Но ведь ты могла использовать свою силу, чтобы заткнуть рот и ученику, и директору. И никаких нервов. Ты сильнее.
– А смысл? Заставь их замолчать, я уверовала бы в собственную непогрешимость. И появился бы соблазн ещё и ещё раз решать свои проблемы на другом уровне. Хотя нет. Какой соблазн. Заставить замолчать – значит, пробить энергополе. А потом ходить и думать: вот с директрисой несчастье – я виновата, вот с пацаном плохо – это я сделала. Я бы так не смогла.
– Что они тебе? Посторонние. Ученик пришёл – со временем уйдёт. Директриса – то же самое.
– Влад, я хочу домой. Завтра на работу, а я устала. Поехали…
– Выходи за меня замуж.
– Нет.
Он сидел прямо, а после её незамедлительного ответа снова откинулся на спинку сиденья. Расслабленный, полный пугающего, совершенного покоя. Юлька поглядывала на него с беспокойством.
– Ты отказываешься от многого.
– Я отказываюсь от каждодневного психоза, зная, как ты относишься к людям.
– У тебя будет своя жизнь. Без общения с ними.
– Я слабее тебя, Влад. И всё, что ты будешь делать с людьми, отзовётся на мне. Закон кармы. Мы однажды обсуждали это.
– Можно развить свои способности и добраться до таких вершин, где физические законы действия-взаимодействия-противодействия работать не будут. Или будут работать только в одну сторону. Представь. Почти боги.
– В таком случае, по-твоему, бог – это робот.
– А ты считаешь, бог – это очень чувствительное существо?
– Ты сказал это так пренебрежительно. Да, я так думаю. Только вместо «чувствительное» я поставлю слово «отзывчивое». Почти в том же значении.
– Ты смешиваешь понятия «бог» и «человек». Или видишь их… на одной доске? Неужели тебе никогда не хотелось божественной простоты в отношении к людям, к жизни, когда некоторые оттенки чувств исчезают от осознания личной силы? Ты только представь: наслаждение силой, упоение пониманием, что отныне в мире не найдётся мелочи, досаждающей тебе? Это и есть счастье!
– «Я человек: как бог, я обречён Познать тоску всех стран и всех времён», – выговорила Юлька пришедшие вдруг на ум стихи. Влад наконец взглянул на неё. И Юлька добавила: – Ты как-то забыл об «образе и подобии», а значит – это ты путаешь понятия.
– Почему здесь так темно?
– Пока я была у Алексея, где-то, вероятно, произошло замыкание.
– Чьи стихи ты процитировала?
– Бунина.
– Готов спорить на что угодно, что они тебе нравятся из-за одного-единственного слова. «Обречён». Чисто по-женски – тяготение к слабости и пессимизму.
– Ты проиграл. Я люблю маленькие уютные помещения, но внутри… Как бы это выразить? Стремление к открытым пространствам и свободному, безграничному времени. Поэтому я выбираю слово «тоска». По-моему, оно ближе к состоянию отзывчивости… А от тебя отзывчивости трудно дождаться даже сейчас. Влад, время – второй час. А у меня утром – первый урок. И вообще у меня ощущение, что спор у нас никчемный и бесплодный. Мы идём уже по проторенному пути. Люди мудрее нас спорили о праве сильнейшего. Что мы можем добавить?..
Пока Влад разворачивал машину, доехав до пятачка в конце дороги, Юлька уснула.
… Машина ровно летела по чёрным дорогам притихшего города. Город, с его неожиданно просторными улицами, с приземистыми, поредевшими в ночь домами, казался тёмным зверем, насторожённо приникшим к земле. Таким видел его Влад, и такое восприятие было нормально: чёрное – белое, небо – земля, охотник – зверь. Охотник, в руках которого и лук, и стрела. Осталось только положить стрелу на лук, жёстким оперением соединить стрелу с тетивой, натянуть тугую тетиву и ощутить сильное сопротивление… А чтобы лучше ощутить выстрел, снять «напальчники» – и пусть потом пальцы ободраны…
«… как бог, я обречён…»
Бунин, вероятно, и впрямь был великим поэтом, но он рассуждал с человеческих позиций. Бог не может быть обречённым. И человек, получивший божественные силы, – тоже. Полубог в начале пути…
«… я обречён…»
Фраза с интонациями безысходного вздоха. Прилипла – не отвяжешься. Как пророчество.
Бунин высказывается узко, по-человечески. Но «тоска», полюбившаяся Юлии? От неё веет бездонностью. Пропастью. Человек как бог – это низведение божественного. Но «тоска всех стран и всех времён»… Хандра, русская докучливая хандра от бытийного однообразия?.. К чёрту нудное философствование! Русь-матушка до сих пор потому и дремуча, что русский человек любит больше рассуждать впустую, чем действовать! Пусть ноют слабаки, не умеющие мечтать и работать одновременно. У него, у Влада, есть все возможности стать земным богом, и он не откажется от такой перспективы.
Машина нежно качнулась и встала.
Юлия спит. Знай она о себе… Что бы было? Испугалась бы? Заинтересовалась? Попробуй, предугадай её реакцию…
Влад сел так, чтобы видеть лицо девушки. По-настоящему. Для перехода на другой уровень зрения понадобилась секунда. Увиденное его ошеломило. Совсем недавно она работала с огромным количеством энергии! Это она-то, называющая себя лодырем?!