– Только хотел наверх подняться – тебя увидел.
– Я давно спустилась, – начала Юлька и осеклась, чуть не сказала: показалось, он пришёл – и вышла встречать. Но упрямо повторила: Давно спустилась, а тебя не видела.
– К вахтёру подходил. Смотрел расписание звонков.
– Олег, нам бы поговорить надо. Пошли наверх. Кабинет пустой.
– Извини, времени маловато. Я заскочил спросить: ты сегодня к Владу идёшь?
– Иду… Олег, нам надо расстаться.
– Не понял. Что так сразу?
– Лучший вариант был бы монастырь. Или скит отшельницы. Характер вот только не позволяет. Ленива, да и сосредоточиться на чём-то только одном трудно.
– Ничего не понял. Давай не будем сейчас об этом. Такая сутолока, а ты хочешь обсудить… Постой-ка, ты, случаем, не продумала своё будущее, по полочкам не разложила? А мне результат выдаёшь, да?
– Я ещё не думала по-настоящему. Сама ещё ничего не понимаю. Но знаю, что встречаться нам нельзя.
– Так. Мне – бежать. Давай-ка я тебя прихвачу после твоей секции… Где тебе удобнее? Там и поговорим.
– Ну ладно. На конечной троллейбусов. Где-то в восемь. Пойдёт?
– И поедет. Держи, – он сунул ей в ладошку плитку шоколада и тепло подул в ухо. – Это вместо поцелуя. Счастливо! И чтоб без меня никаких придумываний!
Он быстро ушёл в «предбанник» школьного крыльца, появился снова – уже за стеклом, спустился, не оглядываясь, и пропал за углом столовой.
«Ну и нафиг! – внезапно разозлилась она. – Пусть всё катится своим чередом! Чего лезть, пытаться повернуть ситуацию? Кто сказал, что это обязательно? Не буду навязываться Владу в жёны, пока снова не попросит ещё раз – если попросит! Не буду говорить с Олегом о расставании! Они сильнее, пусть сами решают, а я не хочу!«
И на волне сосредоточенной злости поднялась в кабинет и умудрилась всё-таки до звонка проверить одну пачку тетрадей.
Домой шла с намерением отдохнуть перед вечером, может, даже поспать («Хроник-недосыпа!«), однако появилось маленькое сомнение: уж больно взъерошена, чтобы из сна что-нибудь получилось. Подходя к дому, в окне которого однажды увидела белую лохматую собаку, девушка остановилась и осмотрелась. Никого подозрительного в поле зрения не обнаружилось.
В прихожей горел свет – в глазок виднелся, поэтому Юлька даже ключ не стала доставать. Нажала на дверную ручку и вошла.
– Забираю вашу маму! – жизнерадостно заявила соседка. – Одичала она тут у вас со своими сериалами. Сходим, погуляем по магазинам, просвежимся.
Мама, стоя перед зеркалом, что-то проворчала. Гулять-то она любила, но с выходом на улицу всегда возникала маленькая проблема как уложить волосы. Чем она сейчас и занималась, с сомнением разглядывая результат. Судя по густому сладкому запаху, устоявшемуся в прихожей, результат пытались подкрепить и лаком.
– Ну как?
– Великолепно! – с жаром ответила Юлька, сразу уловив в голосе мамы надвигающуюся, словно тёмная грозовая туча, грозу. По опыту знала: теперь надо действовать стремительно, потому как ещё немного – и мама взорвётся и наотрез откажется выходить их квартиры. – Только не платок, а твою малиновую фетровую шляпу.
– Ах, какая прелесть! – вовремя восхитилась соседка, и Юлька выпихнула обеих женщин на лестничную площадку, смягчая свой напор приговариванием: – Идите, идите! Замок я сама закрою. Приятной прогулки, а на обратном пути батон не забудь!
Юлька чуть не упала, в скоростной манере освобождаясь от ботинок. Фу-у, ну и запашок от этого лака! Форточки, балконная дверь – всё настежь! И пошла переодеваться.
И села на кровати с носками в руках. А ведь сегодня понедельник… Вскочила, побежала в ванную. Точно. Папиного огромного махрового полотенца нет. Значит, как с работы пришёл – сразу в баню. Что это нам даёт? Прекрасную возможность заняться домашним хозяйством!
Две Юльки проныли: «Ты же спать хотела!« Фыркнув, Юлька заглянула в стиральную машину. Доверху. А если и своего ещё добавить… А на кухне выяснилось, что нет супа, второго тоже, и вообще, кажется, мама понадеялась, что папа придёт только к вечеру. Два – минимум – часа свободы в квартире!..
Через несколько минут в ванной гудела стиральная машина; на кухне на плиту была водружена кастрюля с водой для супа и кастрюлька поменьше – для каши, а Юлька в комнате родителей протирала полы.
Обыкновенно такая кипучая деятельность приводила к тому, что взмыленная и встрёпанная Юлька без сил шлёпалась на кровать или шлёпала в кухню, заваривала чай, а за чашкой на столе водружала книгу и блаженно погружалась в перипетии героев в другом мире. Но сейчас она чисто физически ощущала, как в животе тугими узлами переплелись жёсткие верёвки, ко всему прочему которые ещё кто-то и поджёг.
Смывая с себя в ванной пот, Юлька наконец, определила: «Я паникую…»
Почти вслед за мыслью жар из живота перескочил на лицо. Она очень старалась думать о другом. Только получалось плохо. Всё равно грезилось то, чего боялась. Дверь, в которую надо позвонить. Влад, который ей откроет. Бумажка с вопросами, которую она достанет. В общем – дичь. И кончится всё тем, что она младенчески что-то пролепечет, а Влад ласково выставит её из своего дома…
Полотенце пришлось взять с собой, в комнату: Юлька здорово потела – от страха и необходимости делать серьёзные вещи. «А если поговорить по телефону? Так легче. Но ведь и Владу легче? Разговор по телефону всегда легкомысленней, чем с глазу на глаз… Нет уж. Буду говорить после занятий. Во всяком случае, у меня есть две поддержки и опоры: Олег, который будет ждать на остановке, и Алексей, которому, как считает сам Влад, я всё-таки помогла».
Пришла мама, услышала капель в ванной, учуяла вкусные запахи с кухни, задала традиционный вопрос:
– Ну почему ты не занимаешься этим каждый день? Разгрузила бы меня…
– Двум хозяйкам на кухне не бывать! – традиционно ответила Юлька и насмешливо добавила: – Вот если бы ты гулять ходила каждый день!..
– А фильмы кто смотреть будет? Столько интересных – ничего не хочется пропустить.
– Можно подумать, когда сериал закончится, ты вспомнишь, как зовут главных героев, – пробормотала Юлька.
– Ну и что! – ответила мама и пошла включать телевизор.
33.
Белая сухая крупа под ногами сахарно похрустывала. Кажется, зима всерьёз решила взяться за наведение порядка в мире. Юлька кожей чуяла движение зимнего дыхания по земле и была безгранично счастлива в своей маленькой крепости – в тёплом кожаном плаще.
У аптеки пришлось обходить легковушку, которая залезла на пешеходную дорожку. Шагая по проезжей части, Юлька мельком услышала залихватски-нагловатый говорок радио-диджея. Только поморщилась, как уже в спину мягко толкнул голос, начавший петь без сопровождения. Она остановилась, не думая, кто поёт и почему песня кажется знакомой – языка не знала. Просто всем существом перелилась в хриплый мужской голос, в торжество вступивших грубоватых электрогитар. И неловко, и хорошо было стоять у пустой машины и слушать человека, который о своей страсти рассказывает так убеждённо. И ещё от песни тянуло теплом. Как от костра…
Даже резанувший бодрый вопль диджея сразу после окончания песни не смог испоганить впечатления пронизывающего трепета.
Юлька уходила от машины и повторяла главное слово вместе с певцом, которого продолжала слушать мысленно. Она всё-таки вспомнила. «Назарет». Старая-старая песня. То ли о сне, то ли о мечте. Не всё ли равно, мечтая летать наяву или во сне? Были бы крылья. Вспомнился мысленный ночной разговор с Олегом. Как легко она представляла, что он спросит, о чём заговорит. Вот только предмет разговора лучше не вспоминать… Юлька вздохнула. Зря она слушала «Назарет». Совсем растаяла… И придержала за собой металлическую калитку, чтобы не грохнула.
Минута передышки во власти «Назарета» всё-таки оказалась благой. Уже в «предбаннике», где Влад встречал кружковцев, томилось густое напряжение. Поначалу удивлённая не расходящейся в комнаты для занятий толпой, Юлька не сразу поняла, что напряжение создают лишь двое из присутствующих – Тамара и сам Влад.
Необычное столпотворение в «предбаннике» было вызвано следующей ситуацией: Тамара пыталась снять с себя пальто и одновременно связно рассказать о том, что её взволновало. И те, кто пришёл с нею, и те, кто высунулся из комнаты на её сочный, богатый яркими интонациями голос, так увлеклись её историей, а сама она так разомлела от всеобщего внимания, что на Влада никто не смотрел. Юлька же, стоявшая в удобной позиции, у входной двери с небольшим возвышением, увидела его на фоне стены. Увидела и замерла. Её поразило, как он неотрывно смотрит на Тамару – по обыкновению спокойный и выдержанный, но это для тех, кто лишь мельком взглядывал на него. И побледневший – только для Юльки.