Она мельком увидела себя в зеркальной стенке посудного серванта и машинально потянулась пригладить встрёпанную чёлку. А Влад снова смотрел на неё полуприкрытыми глазами и неопределённо улыбался.
– Юлия, ты никогда не думала завести себе парочку сторожевых псов? Мне кажется, тебе должны нравится породы огромных лохматых собак. Угадал?
37.
Чистота и мягкость выпавшего снега вытянули все расстояния и взметнули чёрную звёздную бездну на немыслимую высоту. Снег приглушил жёсткие дорожные линии, а громадная луна сумеречным ночником тяжело висела среди звёзд, и синеватые тени от предметов казались неуместными ночью.
– Как жареная колбаса, – со вздохом сказала Юлька. Они с Олегом только попрощались с Алексеем и всё никак не могли уйти от дома Влада.
– Что?
– Луна. Видишь, как будто поджарили, чуть-чуть багряная…
– Ты голодная?
– Нет.
– Ну и ассоциации у тебя… Юля, а ведь Влад отмолчался по большому счёту. Например, насчёт сегодняшнего нападения на меня. Почему они напали – я уже сообразил. Кушать захотелось. Но место для охоты выбрали неудачно. Двор жилого дома. В любой момент могут появиться жильцы, подъедет кто-то… Нет, сам говорю не то. Там почти ни одного фонаря. Перед магазином ещё светло – витрины. А за ним – чудное место для охоты. Но этот Пьяница – Первый – он вышел к магазину, заманивал именно меня. Юля, ты на сто процентов уверена, что тебе ничего не грозит?
Юлька чуть не буркнула: «Как же, уверена! Последние денёчки хожу, как по дряхлому канату, того гляди – сорвусь – во всех смыслах!« Но пересилила себя, спокойно подтвердила:
– Всё нормально. А что до Влада, то он не отмалчивался. Он эзотерически здорово подкован. Но теория – дело одно. Практика – другое. Любой наляпает. Вон у меня детишки. Какой класс ни возьми – все правила знают. А начинаешь с ними диктант писать – в словах одни ошибки. Пальцем ткни, спроси, что за правило в этом слове прячется – глаза вытаращат, удивятся: «Ой, и как это мы не заметили?» И сразу ошибку исправляют. Но ведь писали – не видели. Даже отличники иногда такие ляпы допускают…
– А где ошибся Влад?
– Он идёт к своей цели напролом и ждёт от людей той реакции, какую он им придумал. Например, «ключ». Ему предложили методику – он довёл свои навыки погружения в «ключ» до совершенства. Но строго в рамках методики. Влад не додумался, что этот приём саморегуляции можно совместить с другими. Это во-первых. Во-вторых, он решил использовать меня, полагая, что уж я-то буду ему абсолютно послушной куклой. Чего он вообще не ожидал, так это моего ора по телефону, когда я была у Алексея, – с удовольствием вспомнила она.
Олег улыбнулся. Они стояли по обе стороны машины, и он, невольно смягчаясь, следил за мгновенными и лёгкими изменениями лица девушки; открытое, оно не могло сдерживать даже тех эмоций, которые Юля, возможно, и хотела бы утаить от собеседника.
– Больше всего во всём происходящем мне нравится твоё отношение к нему. Полное спокойствие! Вокруг чудеса и приключения, а ты в них как рыба в воде.
– Забыл историю с блестяшкой? Я среди чудес живу с детства. Для меня все чудеса объяснимы – с человеческой точки зрения. Проза жизни для меня, когда мы с мамой собираемся к её крёстной маме, а она звонит и говорит буквально следующее: «В субботу не приходите. Мы с подругами идём на кладбище дождь звать!« Как тебе такая заявочка?
– Потрясающе!.. А что дальше? Влад защищён. Оборвать его связь с пещерой ты не можешь.
– А зачем мне трогать его защиту? Он опять выбрал наиболее простой путь и не подумал о вариантах. Вариант первый, который я придумала прямо сейчас: достаточно желания закрыть путь в пещеру для всех. Когда Влад полностью использует все защитные силы, новых он уже набрать не сможет. Вот и всё. То же самое и с чудовищами. Вышвырнуть их из нашего мира как можно скорее. После того что я видела, это одно из сильнейших моих желаний.
– Если отправить их назад так просто, почему бы не сделать это сейчас? Одной головной было бы меньше.
– Ты забываешь о людях, в которых они вторглись. Ни Влад, ни я не знаем, что будет с ними. Да и что с ними сейчас уже есть. То ли чудовища управляют чисто физическим телом, то ли сознание настоящих людей сохраняется, но оттеснено в сторону… Олег, ты поверил Владу? Ну, что я… – Юлька прикусила губу и опустила глаза, не осмеливаясь взглянуть на Олега.
– А если мне нравится быть околдованным? Какое великолепное, волнующее ощущение!
– Не насмешничай, это серьёзно.
– Я так серьёзен, что дальше некуда. Хочешь есть? У меня на заднем сиденье машины две сумки, битком набитые вкуснейшей жратвой.
– Две сумки?! – восхищённо ужаснулась Юлька и начала было обходить машину, чтобы подойти к Олегу.
– Хочешь убедиться? – весело спросил Олег и вдруг забеспокоился: энергично шагавшая к нему девушка споткнулась, упала на машину и быстро встала. Он поспешил к ней.
Застылый внимательный взгляд Юли был устремлён мимо Олега. Озадаченный, он обернулся, хотя помнил, что за ним, в шагах четырёх, забор, а дальше – дом, в котором светилось единственное окно кухни. Дом оказался на месте, окно равнодушно желтело…
… Огонь ревел на несколько монотонных голосов. Под разбитыми окнами вспыхивали оранжевым блеском осколки. Огненный шум заглушал любой звук. Юлька ошеломлённо смотрела на горящий дом – и вздрогнула, когда внутри что-то взорвалось, а из окон на стремительных огненных волнах вышвырнуло обгорелые обломки.
«Газовая плита!« – машинально подумала Юлька…
… Олег всё-таки понял, что девушка видит нечто иное, чем он сам. Страх и мука в её глазах, морщинки между затвердевшими а напряжении бровями подсказали ему единственно правильный вопрос:
– Что ты видишь, Юля?
Румянец девушки, видневшийся в свете фонаря и луны, внезапно исчез. Её глаза странно потемнели, и Олег, в который раз чувствуя себя совершенно не способным помочь, просто обнял Юлю…
… Крыша провалилась. Пламя торжествующе рвануло вверх, ослепительно пестря белыми и чёрными искрами. Кто-то издалека встревоженно спросил: «Что ты видишь, Юля?» Под безумно пляшущим огнём она видела чёрные стены, изредка полыхающие кроваво-жёлтым. Она и хотела ответить, и не могла: после первого испуга зрелище огня очаровало, она не в силах была оторвать взгляд от светового буйства, от мгновенно возникающих и тут же уходящих теней. Потом вдруг стало темно, словно она села в мягкое тесное кресло. И, хотя взгляд её ещё тонул в зрелище огня, она уже видела и другое: дом, съедаемый пожаром, превращался в картинку небольших размеров, похожую на обои, не очень прочно приклеенные к стене. И кто-то методично рвал эти обои – лоскут за лоскутом, и вместо ободранной стены появлялась тёмная улица, забор, коттедж, в котором светится одно окно.
Её дрожь он почувствовал даже сквозь жёсткий кожаный плащ. Ещё секунда – и она обмякла, отяжелела в его руках.
– Ну что, всё прошло?
Она тихонько качнула головой и покорно пошла за ним к машине. Когда она села рядом, Олег заметил, как её взгляд устремился на приборный щиток. Боится невзначай снова посмотреть на дом? Он тихо тронул машину с места.
– Не расскажешь?
– Дом сгорел. – Она не сказала чей, но Олег быстро глянул в зеркальце заднего вида, готовый увидеть пожарище. Юля продолжала сидеть с опущенными глазами. – Олег, ты не боишься меня такую?
– А надо?
– Наверное, да. Потому что я сама боюсь. Я о многом хотела узнать у Влада, но совсем растерялась и всё забыла. Я ведь даже не узнала, что было в пещере и кто меня ударил… Ох, как тяжело. Всё туго натянуто, вот-вот сорвётся. А что сорвётся – неизвестно.
– Юля, почему ты решила, что мир пещеры может войти в наш? Ну, помнишь, ты у Влада сказала? Есть какие-то основания для такой мысли или всё это на уровне интуиции?
– У меня дурацкая способность связывать между собой самые неожиданные вещи – я уже говорила. И потом… Я сама не знала до последнего. У Влада додумалась. Всё как-то само собой сложилось…
Она всё говорила и говорила о своих страхах и, кажется, отвечала на вопросы Олега… Но опять что-то происходило или начинало происходить. И Юлька не могла ни остановить, ни понять нечто пока даже нематериальное, а оно, это нечто, неслось им навстречу. А потом Юлька не выдержала и посмотрела на дорогу, по которой они ехали…