Эстелла безнадежно опустила трубку телефона.
— Не отвечает, — сказала она, безнадежно опустив голову.
Когда я был подростком у меня был один знакомый моряк. Он был уже не очень молод, и на каком-то этапе был для меня большим авторитетом. Наверное, он и был авторитетен в некоторых вещах…
— Всегда нападай первым, — говорил он мне. — Как бы ни был силен и грозен твой противник, нападай первым. Это уже дает тебе шанс на успех, потому что ты морально давишь на него, если нападешь первым. Хулиган хочет, чтобы его боялись. А если ты ударишь первым, значит ты его не боишься. А для него это уже моральный дискомфорт.
Юра был старшим помощником капитана на торговых судах Балтийского морского пароходства и избороздил все моря и океаны мира. У него было морщинистое лицо. Хотя ему тогда было чуть за сорок. Казалось, что все эти глубокие морщины — это следы морских приключений. Несомненно, он умел драться и вообще понимал толк в жизни такого сорта…
— И когда нападешь, — говорил он наставительно, — всегда бей под третью пуговицу. Так и запомни это золотое правило — под третью пуговицу на рубашке… Он с тобой еще разговаривает, еще аргументы приводит, а ты его не слушай — ты ему пуговицы считай. Сверху вниз. И когда насчитаешь третью — тут уж больше не жди, а прямо бей под нее. Изо всей силы, кулаком. Понял?
Мне ни разу в жизни не пришлось воспользоваться советом Юры. Хотя я всегда помнил о нем, но как-то не случалось, не приходилось… Вот уж не думал, что в свои тридцать три вспомню об этом и осуществлю…
«Бей первым… Под третью пуговицу», — вспомнились мне опять его слова. Странно делать все это именно здесь. Надо же было поехать в Испанию отдыхать и попасть в такую переделку. А если меня убьют в драке? А меня спокойно могут убить. Вот глупо будет… Никогда в жизни не дрался, и вдруг погиб в драке. И где? В Испании… Из-за чего? Из-за женщины… Кошмар какой!
Все же делать было нечего. Я еще раз посмотрел на Эстеллу. Она молча глядела на меня и взгляд у нее был как у затравленного зверя. Она вряд ли что-нибудь уже осознавала, но даже если бы и осознавала…
Она должна была понимать, что у меня слабые мускулы, что я не боец… Я распахнул дверь неожиданно и увидел перед собой двоих мужчин. Оба были здоровяками. Хотя и толстые, но видно, что люди, склонные к физическим упражнениям. Рожи — самые бандитские… Куда только такие деваются днем, и почему они выползают только по ночам, точно вампиры?
Они точно не ожидали того, что я распахну дверь. Самый здоровый стоял прямо напротив меня и лицо его не предвещало ничего хорошего.
«Ну, Юра, помоги мне», — мысленно обратился я к своему давнему советчику, и не давая испанцу опомниться, ударил его изо всех сил кулаком в живот. Под третью пуговицу…
Он согнулся и крякнул. Вероятно, удар все же получился сильным. Да и он не ожидал такого, и поэтому мой кулак пришелся в расслабленные мышцы живота.
Тогда я ударил его еще раз кулаком снизу вверх — в склоненное лицо. Послышался крик, и мой кулак окрасился кровью.
«Я разбил ему нос», — подумал я с ужасом и интересом. Мне никогда не приходилось разбивать носов. До тридцати трех лет дожил, а вот носов не бил… Однако, пришлось.
Второй схватил меня за руку и вытащил в коридор. Он был силен, и я вылетел, как пробка из бутылки. Теперь мы были втроем в пустом коридоре.
Я разошелся, вошел в раж. Поэтому попытался ударить тем же манером и второго, но тут уж ничего не получилось. Он крепко схватил меня за руку и несколько раз ударил в живот. Теперь пришла моя очередь крякать и осознавать, как это больно и страшно.
Потом испанец швырнул меня к стене коридорами я ударился головой о стену. Все потемнело и поплыло перед глазами.
«Сотрясение мозга», — подумал я и стал оседать на пол.
Первый испанец тем временем разогнулся и не обращая на меня внимания, ринулся в номер к Эстелле. Послышался шум возни оттуда и крики на испанском языке. Это женщина кричала — что-то…
И тут они появились в дверях. Эстелла все еще была совершенно голая, только платье было наброшено на ее плечи. Однако, оно не скрывало наготы женщины. Испанец держал ее сзади за шею и вел таким образом.
Глаза у Эстеллы были совершенно потерянные и подавленные. Она как будто ушла в себя, и не сопротивлялась. Она покорно шла, ведомая этим быком… Она даже не плакала. Обреченность была во всем ее облике.
Она увидела меня, сидящего на полу коридора и чуть заметно улыбнулась. Наверное, это была благодарность за то, что я хоть что-то попытался сделать.
И тут мне стало страшно обидно. Все так хорошо начиналось, и вдруг вот такое… Пришли какие-то испанские хулиганы, все поломали, и еще ударили меня головой о стену. А теперь уводят женщину, которая стала мне дорога, как память…