У Магнуса расцвело сердце в клетке рёбер, и сладко затумкало в животе.
— Киса моя любимая, — горячий шёпот нагрел воздух над ухом и впитался в разогретую кожу. Никогда ещё это прозвище не звучало так по-развратному прекрасно. Магнус выгнулся в его руках и ощутил копчиком желание Алека, упирающееся в него. В глазах зарябило.
Руки спустились ниже, и туда же двинулся весь Лайтвуд, по дороге собирая колючий жар губами с кожи Магнуса, уделив особое внимание его впалому животу и груди. Как футболка Бейна оказалась рядом на земле, а штаны на щиколотках, никто не запомнил. Магнус лишь закусывал стоны своим запястьем и выгибался сильнее под жгучий язык.
Алек широким мазком прошёлся по розовой горошине соска и мягко туда поцеловал, снова облизал и опять наградил чувственным поцелуем. Доводя Магнуса до безумия. До зажатого писка из горла и ощутимых толчков пульса внизу живота.
Но если Магнус думал, что это самая невозможная пытка из всех, то, когда рот Алека опустился на внутреннюю сторону бедра, а затем на пах, Магнус перестал иметь возможность думать вообще. В один миг перестало существовать всё вокруг. Ни палатки, ни леса, ни купола ночи вокруг. Лишь жар и глубина Алековского рта, лишь его плотные мягкие губы и гибкий развратный язык.
Магнус задыхался. Умирал. И вновь рождался.
Пялился как безумный в натянутую ткань палатки на потолке, даже в мыслях боясь опустить глаза и взглянуть на такого развратно-прекрасного Алека.
Александра.
Его Александра. Полностью, безоговорочно, безвозвратно, навсегда принадлежащего только ему.
И совсем не важно, что будет дальше. Что будет после того, как они покинут их маленький уютный шатёр завтра утром. Что будет, если им придётся расстаться друг с другом. Что их может разделить расстояние.
Чёртовы километры.
Магнус отдал бы свою способность играть на флейте, отдал бы свою жизнь и собственную душу, только бы сегодняшняя ночь никогда не кончалась.
Но всё же в какой-то прекрасный момент он потерял самообладание и опустил глаза на Алека, мгновенно врезаясь в его взгляд. Полный желания, страсти, дикой любви и чего-то ещё, непонятного Магнусу.
Очень тёмного и опасного.
Почти звериного.
Нечеловеческого.
И Магнуса это уже никогда не отпустит.
***
Утром Магнуса разбудил недовольный крик Мариз, которая ругала Изабель потому, что обнаружила её полуголой в чужой палатке. Бейн открыл глаза и увидел улыбающегося Алека.
— Сейчас и нам попадёт. Скорее одевайся, — сказал Лайтвуд, смеясь и натягивая штаны.
— Почему? — не понял Магнус, но Алек не отвечал. — Она, что, знает про нас?! — воскликнул он. Лайтвуд кивнул и неудачно попытался скрыть улыбку, поджав губы.
— Ты идиот, Алек. Почему мне ничего не сказал?! — Магнус быстро начал натягивать на себя вещи, но руки почти не слушались, путались в одежде и застревали в рукавах. — И как она отреагировала? Зачем вообще нужно было рассказывать? А вдруг она отцу скажет?! — Магнус запаниковал.
— Да не говорил я ей ничего, она сама увидела нас в комнате. Что я должен был ей сказать? Нет, мам, мы не целовались, просто Магнусу стало очень холодно и я решил его согреть? — Алек веселился. Он уже полностью был одет и завязывал шнурки на кроссовках. Было смешно от всей этой ситуации и одновременно страшно.
— Ещё одни, — резко открыла замок палатки Мариз. — Я тех голубков не успеваю разгонять, так и вы туда же! И не стыдно прямо перед родителями? — её косы распались после ночи, а щёки гневно горели. — Не ожидала от тебя такого, Александр. Да ещё и сестре своей разрешил уйти.
Магнус стыдливо отвёл глаза и покраснел, а Алек продолжал улыбаться.
— Мам, это конечно не моё дело, но у тебя вот тут, — Алек указал на шею. — Немного красно. И волосы как-то сильно растрепались за ночь, ты обычно их туго заплетаешь.
Мариз подавилась воздухом и рефлекторно прижала ладонь к ярко-красному засосу на шее.
— Собирайтесь быстрее, мы скоро возвращаемся, — смутилась она и вышла из палатки.
— Может, не стоило так смущать свою маму? — Магнус перевёл взгляд на улыбающегося Лайтвуда и сам не смог сдержать смех.
— Ну я же ничего такого не сказал. Тем более, как видно, мама с твоим отцом тоже не отставали от нас. Заметил следы не стёртой до конца помады около её рта? — Алек пошлым жестом толкнул языком в щёку изнутри и засмеялся, когда лицо Магнуса покрылось красными пятнами.
— Боже, избавь меня от подробностей. Не хватало, чтобы я представлял секс наших родителей, — взмолился Бейн и быстро надел оставшуюся одежду.
Обратная дорога получилась намного дольше, чем дорога в лес. Всё потому, что ни Алек, ни Магнус спать не хотели и были вынуждены бодрствовать всю поездку. Но скучно им не было. Они так же ехали в машине с Иззи и Саймоном и вжимались друг в друга до дрожи под сердцем.
— У меня завтра первая репетиция с оркестром, — негромко сказал Магнус, и Алек рядом вздрогнул. Его пальцы, которыми он держал руку Бейна, похолодели.
— А-а что с инструментом? Он… его уже починили? — осторожно спросил Алек. Вина за сотворённый поступок всё ещё жила глубоко внутри. Зацепилась там глубоко за прутья рёбер и не желала покидать грудь, мешая и царапая.
— Профессор написал, что сегодня я смогу уже забрать флейту, — улыбнулся ему Магнус. Странно, но злости не было совсем. Бейн понимал, что Алек и так настрадался, и так чувствует себя паршиво, съедает сам себя изнутри за ошибку. — Хочешь поехать со мной?
— Ч-что? — не поверил своим ушам Алек. Его глаза загорелись щенячьей радостью, а сердце гулко забилось о рёбра.
— Я хочу, чтобы ты поехал со мной. И присутствовал на репетиции завтра. И послезавтра. И особенно на концерте, — затараторил Бейн. В какой-то момент он смутился, что всё это вот так прямолинейно вываливает на Алека. Вдруг он совсем не желает сидеть на скучных репетициях и концерте. — Прости… я не буду тебя заставлять, если ты не хочешь.
— Хочу, — еле слышно прошептал Алек, преданно заглядывая Магнусу в глаза, будто там на самом дне чёрного зрачка находится весь его мир. Хотя так оно и было. Лайтвуд крепче обнял ладонями худые руки Магнуса и трепетно обвёл большим пальцем выпирающую косточку на запястье. — Я больше всего на свете этого хочу, — продолжил Лайтвуд, и голос его задрожал от переизбытка эмоций. — Я буду самым счастливым человеком на земле, если ты позволишь мне находиться рядом во время репетиций и концерта.
От этих слов Магнуса захлестнула чистая волна невероятной нежности и умиротворения. Он осторожно придвинулся ближе к Алеку и коснулся его губ своими, в надежде передать эту нежность.
***
Снова влажные, скользкие, но одновременно заледеневшие ладони. Магнус уже в сотый раз мысленно проиграл свою программу, но успокоение так и не приходило. Из-за волнения он пришёл за кулисы за три номера до своего выхода и сейчас просто нервно перебирал дрожащими пальцами клапаны инструмента и пялился на дирижёра, который яростно размахивал руками своему оркестру. Хотелось сбросить, стряхнуть, сглотнуть это напряжение, застрявшее где-то под ключицами, но чем дольше оно копилось, тем прочнее прилипало к внутренней стороне его груди.
— Эй, ты как? — до его плеча аккуратно дотронулась чья-то крепкая ладонь. Магнус обернулся и увидел своего Алека. Напряжение тут же дало слабину, и стало немного легче.
— Кажется, сейчас упаду в обморок и сердце вот-вот остановится, но в целом я в порядке, — нервно улыбнулся Магнус. Глаза Лайтвуда в полутёмном закулисье казались чёрными глубокими впадинами, но становились лишь красивее от этого. Магнус не мог оторвать свой взгляд.
— Ты что-то рано сюда пришёл. Устанешь ведь ждать, посидел бы пока в гримёрной, — заботливо прошептал Алек и поправил сползшую вбок бабочку на рубашке Бейна.