Ощущая себя необыкновенно сильной и ловкой, я закрутила крышкой наполненный под горлышко сосуд, повернулась к нему спиной, ухватила железное полукольцо и попыталась сдвинуть конструкцию с места. Получилось это не сразу, минут пять я пыхтела, пробуя справиться с повозкой, потом вдруг неожиданно легко потянула ее за собой: один метр, другой, третий… С каждым шагом баклажка сама набирала скорость, и в конце концов моя рука не выдержала тяжести и согнулась. Железное полукольцо уперлось в спину. Тут только до меня дошло, что происходит.
Колодец находился на пригорке, причем довольно высоком, я сейчас иду под откос, и неподатливый бидон, который тащит вниз сила то ли тяжести, то ли инерции, простите, я плохо разбираюсь в физике, движется все быстрее и быстрее.
Я попыталась остановить тележку. Куда там! Мой вес сорок семь килограммов. Железная водовозка намного тяжелее меня, никаких шансов справиться с ней нет, остается лишь одно – хоть как-то притормозить.
Сначала я решила схватиться за близстоящее дерево, однако не успела уцепиться за ствол. Потом принялась упираться ногами в землю, но тщетно. Пришлось бежать под гору, бидон неотвратимо настигал, в конце концов он сшиб меня, и я, сама не понимая как, оказалась на нем верхом. Что я испытала, несясь с бешеной скоростью по кочковатой тропинке, поймет лишь тот, кто катился с высокой горы на абсолютно гладком снаряде, не имеющем ни руля, ни тормозов.
У меня парализовало голосовые связки.
Взметая тучи пыли, я вынеслась на дорогу, увидела сбоку какую-то огромную черную махину, зажмурилась, потом открыла глаза и завизжала. Навстречу мне стремительно летел наш забор, хорошо, что он состоял из насквозь прогнивших досок. Крак! Мы с баклажкой, проломив в ограде огромную дыру, влетели во двор, пропахали еще пару метров и вломились в стену дома. От удара я свалилась прямо в заросли непонятного растения, остро пахнущего редькой. Бум!
Сверху, с подоконника, упал радиоприемник, привезенный Томочкой из города.
– Эй, – свесилась из окна подруга. – Господи, что случилось?
Она произнесла еще какую-то фразу, но та потонула в грохоте. Мимо обрушившегося забора с ревом проехал грузовик. Мне стало страшно. Вот какую черную махину я видела сбоку, когда неслась на неуправляемой баклажке. Хорошо, что шофер, заметивший «всадницу», успел притормозить, иначе бы…
– Эй, – надрывалась Томочка, – да что случилось? Кто пришел? Зачем вы забор сломали? Чей это бидон?
– Все в порядке, – пробормотала я, сгребая в кучу руки и ноги, – все просто великолепно, я привезла нам воды.
– Вилка, – ужаснулась Тамарочка, – о боже! Ты расшиблась насмерть?
– Глупости, – рявкнула я и выпрямила дрожащие ноги, – ничего особенного не произошло, случалось в моей жизни и кое-что похуже.
Решив проблему с доставкой воды, я перешла к следующей задаче: каком образом наполнить находившийся на крыше бачок? Пришлось снова звать на помощь Лену.
– Эка ерунда, – спокойно сказала соседка. – Одна из вас внизу воду наливает, другая наверху на крыше сидит и ведро за веревку втягивает. Всего и делов-то, лапа.
Мы поблагодарили Лену за науку и угостили приветливую соседку чаем. Выкушав три чашки, она размякла и сказала:
– Избалованные вы, городские, мало на что пригодные. Привыкли в комфорте жить. Что делать станете, коли в Москве электричество разом отключат или воду, например? Молчите? То-то и оно. Ни в жисть вам ведро на крышу не впереть. Ты, Вилка, ступай по нашей улице до конца, там, на повороте к шоссе, халабуда стоит. В ней Мишка живет, договорись с ним, он парень безработный, не гордый, возьмется помогать, будет вам воду таскать и бак заливать, дров нарубит.
– Дров? – изумилась Томочка. – Зачем?
– Печку топить, ночами-то холодно, простудите мальчишку, – вздохнула Лена.
– В комнатах батареи есть, – осторожно сказала я.
– Ага, – кивнула Лена, – у всех так, только центрального отопления у нас нет, только от печи тепло, усекли?
Я кивнула и пошла искать Мишку.
Участок его пребывал в еще большем запустении, чем Анин, помимо сорной травы, тут росли какие-то чахлые кусты, маячили остатки садовой скамейки и самая разнообразная садовая утварь.
– Миша! – крикнула я.
Никакого ответа не последовало. Я осторожно потянула на себя дверь хлипкого домишки.
– Есть тут кто? Ау, отзовитесь!
В нос ударил неприятный запах затхлости и перегара. Комната, в которую я заглянула, была настолько загажена, что жить в ней отказалась бы даже крыса. Быстро захлопнув дверь, я в задумчивости села на крыльцо.
Хозяин, скорее всего, пьян, небось лежит где-нибудь в канаве. Наверное, надо забыть про бачок на крыше.
Поставим баклажку у порога и будем брать потихоньку оттуда воду черпаком. Мысленно решив трудную задачу, я захлопнула дверь и решила идти домой.
– Мишку ищешь? – прошелестел тихий голосок.
Я оглянулась и вздрогнула.
Из домика высунулось существо непонятного пола, то ли старик, то ли старуха, замотанное, несмотря на жаркий день, в рваное драповое пальто с облезлым меховым воротником.
– Мишку ищешь? – повторило бесполое создание.
– Да.
– А он к дачникам попер, – закашлялось оно, – небось хочет у них на бутылку сшибить.
– Это далеко?
– По тропинке ступай, к оврагу.
Я пробежала с десяток метров и налетела на нечто похожее на деревянную трансформаторную будку.
При ближайшем рассмотрении мне стало понятно: экономный строитель возвел ее из старых шпал. Куски грязной пакли свисали из щелей, но единственное окошко оказалось чисто вымытым, и на нем висели занавески в красно-белую клетку.
Я постучала в дверь. Она распахнулась, на пороге появилась молодая женщина в ярком ситцевом халатике.
– Вы кто? – спросила она.
– Ищу Мишу, вашего хозяина.
– С какой стати ему тут быть?
– Извините, пожалуйста, но в домике, том, что у ворот, маленький странный человечек сказал, что он к вам пошел.
– Это баба Нюра, – усмехнулась дачница, – мать Мишки. Да, прибегал он, на бутылочку просил, в долг. Только, конечно, я не дала, Мишке не с чего взятое возвращать, а я не настолько богата, чтобы деньгами разбрасываться. Ушел он.
– А куда?
– Вот уж этого не скажу, – пожала плечами дачница, – мне без разницы, где этот пьяница шляется, своих забот хватает.
– Простите, – Ничего, – спокойно кивнула она и захлопнула дверь.
Пришлось идти назад, но, очевидно, сегодня был не мой день, потому что, сделав пару шагов, я споткнулась о валявшийся шланг и, не успев вскрикнуть, рухнула в кусты, растущие вокруг. Думаю, не следует сообщать, что неведомые растения оказались усыпаны острыми колючками?
Взвизгнув, я попыталась встать, но сильно оцарапалась. Сообразив, что шипы щетинятся лишь на верхней части веток, я решила просто выползти из зарослей, заработала руками и ногами, преодолела по-пластунски некоторое расстояние и оказалась на свободе, но не со стороны тропинки, а с другой, там, где раскинулся овраг. Чертыхаясь, я осторожно приняла вертикальное положение и глянула вниз. Не хватало только упасть в эту грязную яму. Отвесные стены из глины сбегали к канаве, забитой всяким мусором. Очевидно, местные жители использовали овраг вместо помойки. Сейчас там валялась гора хлама; доски, пустые упаковки, рваные пакеты, ботинки, брюки… Постойте-ка! Штиблеты и джинсы не сами по себе, они надеты на мужчину, который преспокойно спит на горе объедков. Похоже, Мишка найден.
– Эй, проснитесь!
Никакого ответа не последовало.
– Миша, хочешь выпить?
Неожиданно парень зашевелился и сел.
– Кто орет? – поинтересовался он вполне трезвым голосом.
– Хочешь выпить? – снова предложила я.
– Давай.
– Сначала поработать надо.
– Делать чего?
– Бак на крыше водой налить.
– Ща, в пять минут.
Алкоголик ловко, словно кошка, вскарабкался наверх. Вблизи он оказался совсем молодым, красивым парнем. Белокурые волосы, голубые глаза, слегка курносый нос. Вот только шевелюра была не мыта, скорей всего, с Нового года, а красные веки моментально выдавали пьяницу.