С 1977 года Советский Союз поддерживал грязную войну режима Менгисту в Эфиопии (вплоть до его свержения освободительными силами в 1991 году).
В 1979 году было совершено нападение на соседнюю страну Афганистан.
Всё это произошло во имя «социализма» и тем самым нанесло огромный ущерб социалистической идее на международном уровне.
В военном отношении Советский Союз в этот период стал сверхдержавой, относительно экономики - это ему так и не удалось.
В своём отчёте III съезду партии МЛПГ в июне 1988 года Центральный комитет судил о развитии событий в эру Брежнева:
«В 1960 году Советский Союз ещё находился на втором месте после США. Но в 1980 году ЕС уже производил вдвое больше, чем Советский Союз. До 1986 года Советский Союз заметно отставал от ЕС и Японии, в то время как последние в тот же период смогли значительно уменьшить отставание от США. Доля США в мировом экономическом потенциале сегодня составляет 30%, доля ЕС — 25%, доля Японии — 14%, и доля Советского Союза — как раз 8%. В 1970 году она ещё составляла 13%. Темпы роста промышленного производства и производительности труда в Советском Союзе находились в состоянии застоя и отставали от планов. По сравнению с США производительность труда в среднем составляет лишь 40%, а именно: в сельском хозяйстве - 20-25%, в промышленности - около 55%.
В развитии отдельных технологий первостепенного значения советская экономика имеет пиковый уровень в мире (космонавтика, исследования ядерного синтеза, лазерные технологии, определённые области металлургии). Однако доля устаревших зданий, оборудования и машин возросла с 54,8% в 1975 до 71% в 1985 году. Советский Союз явно отстаёт прежде всего в таких ключевых отраслях, как информационные технологии, техника связи и машиностроение.
В своём стремлении к максимальной прибыли и высоким премиям директора заводов заинтересованы только в количестве валовой продукции. Соответственно, чрезмерно расточительно обходятся с сырьём и средствами производства. Среди трудящихся масс всё больше разрушалось социалистическое сознание и подрывалась трудовая мораль из-за политики материального стимулирования при скрытом недостаточном потреблении.
Для осуществления своих планов мирового господства Советский Союз концентрирует незаурядно большую часть своей экономической мощи на вооружении. Так, например, в 1980 году военные расходы Советского Союза в $ 155 млрд. оценивались в 13-16% его валового национального продукта, в то время как военные расходы США в $120 млрд. в том же году составляли ‹только› 5% их валового национального продукта.
Со спадом советской экономики явно обнаружилось противоречие между развитием экономической основы и военным вооружением советского социал-империализма. Это образует существенную объективную основу стремлений Горбачёва к ограничению и сокращению гонки вооружений …»(Dokumente des Duisburger Parteitags der MLPD (Документы Дуйсбургского съезда МЛПГ). Эссен, 1988 г. С. 76-77).
Интриги в Политбюро СЕПГ укрепляли мелкобуржуазный способ мышления
Мелкобуржуазный бюрократизм в верхушке руководства СЕПГ был отражением развития мелкобуржуазной бюрократии в КПСС при Хрущёве, которое началось ещё До XX съезда партии. Одним из худших качеств мелкобуржуазного способа мышления является интриганство, которое сыграло решающую роль в политбюро СЕПГ. Это очень ясно вытекает из Донесения члена политбюро Фреда Эльснера (1903-1977), известного также в ФРГ благодаря своей книге «Die Wirtschaftskrisen» («Экономические кризисы»). Обширный оригинальный доклад, взятый из секретного архива руководства СЕПГ, является абсолютно достоверным. Вот наиболее важные выдержки:
«Я был избран членом политбюро в 1950 году. … Уже год спустя дошло до первого конфликта, когда я говорил на 6-м пленуме о восстановлении немецкого империализма. Хотя у меня не было никакого полемического намерения, меня внезапно атаковали в заключительном слове, причём исказили мою точку зрения … Но уже в следующем году возник новый конфликт. На второй партийной конференции меня публично раскритиковали в докладе политбюро. Это был первый раз, когда один из членов политбюро был подвержен такой публичной критике. Сразу после второй партийной конференции, т.е. в июле или августе 1952 года, я выступил в политбюро с заявлением, в котором буквально в одном предложении отверг критику на второй партийной конференции как ‹абсурдную и несправедливую›. Затем я раскритиковал ошибки и недостатки в моей собственной работе примерно на трёх страницах и обратился к политбюро за помощью, чтобы улучшить работу. Моё заявление было занесено в протокол без обсуждения, и ничего не произошло.