3
Миновав брод и взобравшись на противоположный берег, Богданов присвистнул. Перед ним лежал луг – плоский и широкий. Случись им приземлиться здесь, взлетели бы без труда. Тут и «По-2» вырулит! Нет же, в лес занесло!
Луг был скошен, и лейтенант обрадовался – неподалеку жили люди. Богданов пошел поперек, рассчитывая обнаружить дорогу или тропинку (сено-то вывозить надо!), и оказался прав: набрел на тропу. Узкая (телега не проедет!), она тянулась параллельно берегу, теряясь в обступавших луг зарослях. Лейтенант прошел полсотни шагов, разглядывая тропу, и обнаружил, что она стала чуть шире, а земля – утоптанней. Двигаться следовало в этом направлении. Если тропа одинакова на всем протяжении, она связывает две деревни: люди ходят туда и обратно. Если постепенно сужается и все более порастает травой – деревня одна. Свозить сено начинают с ближнего конца, поэтому и тропа здесь шире…
Богданов родился и вырос в городе, но в детстве мать отправляла его в деревню – подкормиться. В двадцатых годах в городах было голодно. В деревне жили родственники, дальние. Маленького Андрейку принимали, как своего. Богданов там и сено косил, и коров пас, и коней гонял в ночное… Отец Богданова умер молодым, мать вышла замуж повторно. Отчим попался хороший, растил Андрея, как родного. Когда Богданову стукнуло семнадцать, умерла мать. Андрей, как многие сверстники, мечтал о небе, но вмешался отчим. Мать хотела видеть сына врачом, напомнил отчим. Андрей поехал в Москву и, к своему удивлению, поступил в мединститут. Учиться было весело. Андрей ходил в аэроклуб, занимался боксом, лучше всех бегал на лыжах. Добегался… Началась финская война, Андрея вызвали в комитет комсомола и сообщили: из студентов формируется лыжный батальон. Кому в голову пришла такая «светлая» идея, Богданов не узнал. В армии Андрея и троих однокурсников оставили в медсанбате, остальных бросили на доты. Полегли почти все. Кого не убили – замерз в открытом поле…
Демобилизовавшись, Богданов сдал экзамены за третий курс, но его вновь вызвали… В комитете комсомола сказали: стране нужны летчики. Андрей пытался возражать – он без пяти минут врач, но его не слушали. Богданов стал курсантом летного училища, изучал «И-16». Однако повоевать истребителем не пришлось. Началась война. Немцы пожгли самолеты на аэродромах, пилоты большей частью уцелели. Острая надобность в летчиках-истребителях отпала, Богданова переучили на «Ил-2». Однако самолетов-штурмовиков не хватало, в достатке имелись только «У-2». Богданов стал ночным бомбардировщиком. Переучиваться не пришлось – с «У-2» все начинают. Инструкторы из гражданского флота показали, как ориентироваться ночью, в октябре сорок первого Богданов вылетел на фронт.
Деревенская закалка помогла уцелеть в немецком тылу. Он знал, чем живет деревня, умел разговаривать с людьми и по мельчайшим приметам замечал, есть ли поблизости враг. Во время полетов к партизанам его, случалось, заносило на подставные аэродромы. Немцы узнавали о прилете русских самолетов и зажигали костры неподалеку от партизанских. Богданов снижался, шел на бреющем, едва не касаясь колесами земли, зорко поглядывая по сторонам. Немцы, решив, что он садится, со всех ног неслись к самолету. Партизаны вслед «У-2» не бегали, сторожились провокаций – сесть мог и немец. Увидав бегущих, Богданов резко набирал высоту и не отказывал себе в удовольствии прочесать фальшивый аэродром из «шкаса» или сбросить осколочные бомбы.
Шагая по тропе, Богданов зорко посматривал по сторонам. По всему выходило: немцы здесь не хаживали. На тропе не было следов шин (у колхозников велосипедов и до войны не водилось!), в лесу не встречались вырубки, даже сосны стояли неподсоченные. Сбор живицы на оккупированных землях немцы налаживают мигом – умеют грабить. Сам лес выглядел диким: огромные, переспевшие сосны, гниющие стволы упавших деревьев, не тронутые человеком грибы, трухлявые и молодые. «Занесло в глушь!» – подумал Богданов. Он слыхал, что в полосе их фронта, за болотами, встречаются островки первозданной природы. Там ни советской власти, ни немцев… Однако люди здесь обитали, и Богданов ускорил шаг.
Скоро лес расступился, перед Богдановым оказалась поляна, а на ней – деревня из пяти изб. Выглядела деревня странно, летчик сразу не сообразил, почему. Приглядевшись, догадался: у изб не было труб! Дым выходил прямо через камышовые кровли, собираясь над домами сизыми облаками. «По-черному топят! – догадался Богданов. – Это не глушь – каменный век!» Удивительно, но дома были свежесрубленными, недавно ошкуренные бревна отсвечивали медовыми боками. Однако рубили дома наспех – низкие, с неровными углами и стенами. Вместо окон какие-то бойницы.