Курьер вбежал в крепость, но до обеденной залы не добрался. Будучи в темноте коридорной слегка придушенным, каким-то безобразящим призраком, он мирно уснул в грязной кладовке, обняв пыльный мешок с фасолью. Стойс ни секунды не колеблясь, сломала сургучную печать с оттиском герба королевского дома и сунула свой любопытный нос в письмо её величества.
- Вот сука! - с чувством выдала она, прочитав написанное. - Надо срочно дать знать нашим. Сначала заглянем туда, где шумят.
Решение было верным. Зоркие её глаза сразу заметили скорченную, съёжившуюся фигурку, а обоняние подсказало, что это та, кто нужна, и, доведя подружку до предынфарктного состояния, Чёрный язык, сунула Барли уворованную бумагу.
- Читай. Мне сейчас говорить трудно, - и, поясняя причину, она выставила полностью раздвоенный язык.
- Гадство, - выдала, сморщившись Барли.
Стойс кивнула соглашаясь.
- Чего тут? - Амазонка сосредоточилась на деле. - Темно. Ни хрена не видно. Прилипал - в расход... Это, что за гнилой базар?
- Так её величество изволят изъяснятся. Сама, твою мать, в шоке.
- Прилипал... А я это уже... Так, где тут?.. Щенка не в башню - в подвал. Ускорь. Вот сука!
Стойс ничего не оставалось, как согласиться с таким мнением.
- Надо нашим сообщить, а то курьер очухается и всем кабздец.
- Ты, что его не...
- А за что? - возмутилась Стойс. - Вдруг парень просто любовную записку нёс!
- Да... я как-то не подумала. И что нам теперь делать?
- Будем выходить из тени... по очереди. Сначала ты. Капитан тебя увидит и сразу сообразит, что им собираются шерсть на заднице подпалить. А станет горячо, я исподтишка пособлю. Есть у меня одна мыслишка. Куда бежать - знаешь. Станет шумно, меня не ждите. И это... постарайтесь уходить по стене справа от ворот. Ну, там поймёшь... Верёвка, где условились? Её не ищите. Поняла? Я всё сделаю. Тогда начинаем...
Но начать сразу, героизма в груди набравши вместе с вонью факелов и потных человеческих тел, у них не вышло. Может, оно и к лучшему обернулось...
Всему виной оказалась лохматая собака. Здоровенная псина, лениво валявшаяся под столом, надумала проснуться, приподняла огромную лобастую голову, и с подвыванием зевнула. Приведя себя таким вот незатейливым способом в приподнятое расположение собачьего духа, пёс внимательно оглядел доступную ему из-под стола часть вселенной. И наткнулся своими буркалами в кровавых прожилках на обомлевшую Барли.
- Эй, ты чего застыла? - попыталась растормошить подругу Стойс. - Не спи. В нашем случае время - не деньги. Время, для нас, - сама жизнь.
- Я их боюсь, - подрагивая челюстью проговорила амазонка. - Собак боюсь... с детства.
Зверюга тем временем выползла из своего укрытия, поднялась на лапы и с ленцой двинулась к этому непонятному скрюченному существу за колонной, которое пахло, может и не противно, но очень уж незнакомо.
- Сиди, не дёргайся. - Стойс сохраняла змеиное хладнокровие. - Всё будет хорошо. Считай, что у тебя появился временный союзник в этом замке.
Пёс так и не понял, что произошло. Только, что он собирался принюхаться к этому жалкому созданию, а после слегка развлечься, погоняв его по всему залу, как неведомая сила притянула его взгляд. А когда отпустила, то замарашка под колонной была чудовищу, что вымахало по грудь высокому мужчине, самым близким другом. Он подошёл к Барли и с нежностью, на которую способны лишь собаки, уткнулся своим большим, мокрым и холодным носом ей в щёку.
- Эй, замарашка! - услышала Барли хрипатый голос. - Тащи сюда эту суку!
- Сейчас, добрый господин, - амазонка не вышла из роли служанки.
- Я не тебе, - рявкнул кавалерист. - Я - собаке. - И он громко засмеялся, тут же поддержанный соседями по столу. - Чего замерла? Волоки сюда свой тощий зад.
Трудно сказать, каким напряжением воли амазонка - по крови своей дама с непростым характером, сумела удержать на лице маску тупой покорности, лишь чуть-чуть разбавив её заячьим испугом. Но она это сделала.
- Это не сука, благочестивый рыцарь, - Барли, униженно согнувшись в дугу, направилась к защитнику всех слабых и угнетённых. - Это, с позволения вашего, кобель.
- А мне по хрену! - веселился достойный паладин. - А ну, кажи мордаху... - Вот когда распухший носик и синяки под глазами, оказались лучше всяких белил и румян. И не думала раньше, а вот сейчас поблагодарила соню-горгула за длинные лапы. - Э-э... к чёрту твою рожу. На кой она мне? Показывай сиськи.
Барли, Барли, на подобное, деваха из амазонских степей не рассчитывала. Но коли назвался груздем - полезай в кузов. Стеснения она не испытывала, поскольку на её родине женщины вообще не ведают этого чувства, но заголяться перед пьяной солдатнёй... Боже, как это омерзительно.