В тот раз они спаслись. А Мув познал в полной мере, что такое телесная немощь и ненависть к самому себе. Помнится, он даже попытался остаться, чтобы, как он сказал: "Задать, надоедам последний, кровавый пир". Лусс на пару с Капитаном его от этой глупости удержал. И теперь Мув единолично обживался в фургоне, среди отрядных истощающихся припасов. Выгнать его от туда хотя бы на ночь совести не хватило даже у крайне озабоченной Стойс. Дамский взвод маленькой наёмной армии мужественно постановил оставить "второй этаж" в полном распоряжении Мува, благо - дрыхнет он всё равно, что дубовая колода. Сами же прекрасные жрицы бога войны как-то необычайно ловко поделили кавалеров, которые просто оказались поставленными перед фактом, и составили некую очерёдность ночёвок под фурой. Судя по тому, что на теле Чёрного языка стали появляться тонюсенькие нежные бляшки - зачатки будущих крепчайших доспехов, её пребывание под колымагой в компании с наёмником Мотом оказалось не бесплодным. Теперь молодая кондотьерская поросль всячески измывалась над будущим родителем и хиленько отбрыкивалась от подколок старших обделённых милостью дамской "престарелых" товарищей в этот раз, оставленных коварными бабами без сладкого. Лусс и Ти, конечно не могли смириться с такой вопиющей несправедливостью. Где, в каких это неправильных краях видано, чтобы женщины, задвинули за шкаф настоящих бойцов и героев и выбрали себе этих... мать иху так! - огрызков? Хорошо, хорошо - с внешними данными юного Согрона ветеранам соперничать тяжело, особенно, субтильному Роминию. Но где были глаза у Барли, когда она надумала охмурить тщедушного, лысого Зерка? Уж ему-то Лусс и Ти никак не рассчитывали проиграть в таком важном для любого свободного кобеля... э-э-э... мужчины... м-да... деле. Война, она ж клятая все инстинкты обостряет. А тут такой облом! Вот и неслось к небесам ежеминутное: "Зерк, лысый хрен, почему гужи у носорожьей упряжки плохо затянуты... Пухл, бездонная бочка, ты опять за завтраком всю дневную пайку сожрал? Гляди - не лопни. Тебе Мурр этого никогда не простит. За гробовой доской отыщет, и будет мстить каждую ночь".
Нахальная молодёжь на злобствующих перестарков внимания не обращала.
- Лютуйте сколько влезет, - как-то на привале с ленцой ответил им Зерк. - Всё равно вы останетесь неудачниками.
Лусс тут же назначил наглеца в караул. Месть хиленькая, но ничего другого Роминий придумать не сумел. От чего почувствовал себя совсем гадко. Той ночью бывший стряпчий Рулло уснуть так и не смог, Барли не позволила. Однако утром он выглядел куда жизнерадостней кислого от пережитого разочарования Лусса.
...У горевшего ярким пламенем костра сидел Капитан и ласково гладил большущую голову прибившейся к ним собаки. Кондотьеру и дела не было до сердечных предпочтений подчинённых ему дам. Он голову ломал по другому поводу, хотя тоже связанному с одной властолюбивой особой полу женского. Баргос примостил свой безразмерный "чемодан" на коленях командира и сладко дремал. Но стоило до его ушей донестись шуму, производимому неловким Гларом, как пёс тут же встрепенулся и тревожно заозирался.
- Тише, тише, - успокоил собаку Капитан, - это свои.
Глар бросил на командира мимолётный взгляд, стараясь скрыть беспокойство. За последние крайне суматошные дни Капитан сильно сдал. Нескончаемая гонка, видимо, окончательно подорвала его и без того слабое здоровье. И так не поражавший розовостью впалых щёк Капитан сейчас был похож на восковую куклу, слепленную с натуры криворуким подмастерьем. Офицер поднёс руку к обескровленным губам, потом долго глядел на перепачканную перчатку.
- О, как... Уже и без кашля. Видать, пора... - Он слабо улыбнулся Глару. - Пухл, созови всех. Ти пошёл к ручью за водой для носорогов и рогачей. Роминий, где-то в секрете обретается. Ты его не увидишь. Так что можешь позвать не громко - он услышит. Ну а молодёжь по кустам... Сам отыщешь. Двигай, парень... Мне есть, что вам сказать. Хорошо бы Пагг успел подлететь. А нет, так и без него начнём... И это... неклюда, если он спит, не буди, не надо. Ему сейчас тяжелее меня.
- Хуже нет, Баргос, - сжав ладонями собачью морду, проговорил Капитан, когда Глар отошёл от них на несколько шагов, - как постигать тайны чужого сердца, не имея к нему, сердцу, ни ключа, ни отмычки. И ошибиться нельзя...