Маг был страшен и отвратителен. Изменённый весь в крупных острых выростах череп местами покрывала одутловатая, восковая плоть, заметно тронутая тлением, остальное же просто гнило. Так он и жил: разлагался и обрастал вновь и вновь. Не зная, что такое жизнь и упрямо не умирая, Буссо существовал, пакостил всем по мере сил и возможности, почти всегда оставаясь безнаказанным и тем был счастлив. Он тягуче сплюнул в стоячую, ржавую воду...
- А, может, пора... - сказал таинственно. - Нет, правда, надоело служить кому-то... А тут такой козырь сам в руки проситься, грех не взять.
В мутных бельмах Буссо вдруг заплясало вязкое, ядовитое пламя. Он повернулся в сторону, где снова закипал бой, хрустнул сведёнными пальцами и решительно двинулся навстречу судьбе, пока всякие престарелые Горазды пухлый трофей себе не заграбастали. Тут-то она, Фортуна клятая, и выкинула очередное коленце...
Извозившаяся в запашистой жиже солдатня, то и дело подстёгиваемая выстрелами аркебуз веселящихся за фургоном наёмников, наконец, проложила себе дорогу, раскидав туши зверья и тела почивших однополчан. Позади толпы - тут и намёка на строй не было - драл глотку, почувствовавший аромат близкой победы Горазд. Но и без его матюгов спешившиеся кавалеристы с палашами наголо бросились на врага. Злоба застила им глаза багровой занавесью, однако, самые зоркие в первом ряду приметили странное поведение Бродячих: головы они попрятали за массивный борт фуры, здоровяк, что у арбалета каланчой возвышался, на землю сиганул, точно перекормленная мохнатая жаба. А его мелкий сослуживец... Чего это он?.. На коленки бухнулся и носом землю роет. Богу надумал молиться? Так поздно уже, не поможет небожитель. Близка кара воинства королевского. О, подобрался, да как порскнул!.. Страх почуял, сука бродячая. Ничего, сейчас, сейчас перепадёт всем вам на орехи... Чего там дымит... на земле? Да как шустро огонёк-то перебегает. Первый ряд солдат и рад был бы остановиться, а может и назад подать, ведь не к добру вражина чего-то запалила, - да куда там - сзади напирают. А огоньки бегут, раздваиваются. Может погасить, затоптать?.. Один, самый сообразительный даже и кинуться успел, да только... Да, и вправду, не зря амазонки и Стойс в грязище перевозились, выкапывая ямы на тропе и рядышком - в кустарнике. Недаром полночи промучились, размещая в них пороховые заряды с горстями аркебузных пуль. А сколь много было сказано матерных слов, пока придумали, как сделать так, чтобы мины не отсырели. И Роминий с Капитаном лаялись - богу, хоть уши затыкай, - пока рассчитали безопасное для отряда расстояние, да такое, чтобы раньше времени противника не насторожить и самим целыми остаться. Всё было не зря... Рвануло пусть и не особо красиво или как-то впечатляюще мощно. Нет. Того и быть никак не могло - запасов огневых у кондотьеров осталось не густо. К тому же злобствующий на весь свет Капитан один бочонок при себе оставил, как Лусс глотку ни драл, что им для боя собственных зарядов довольно будет, не лучше ли остальное с толком потратить. Капитан в этом вопросе на попятную не пошёл. А когда распалённый гневом Бескровник, горячности не сдержав, перешёл в разговоре на личности, наёмник достал из ножен острейший кинжал, коим вскрыл не один десяток глоток, сунул его под самый нос зарвавшегося нанимателя и одним движением сбрил горлопану левый ус. На том спор утих сам собой. Роминий прекрасно знал, что сейчас Капитан его пожалел... по старой дружбе. Однако и того, что было заложено под тонким слоем сырой землицы, хватило, чтобы атаку погасить. А то бы и не сдержать лютующих кавалеристов. Просто числом бы задавили. Ну, а взрыв этот, - дымная от него завеса, - имел последствия не только для штурмующих на земле, но оказался фатальным для паучьих порхунов, припустивших за одиноким горгулом.
Пагг, едва крылья не изломав, на землю грохнулся вполне натурально, не вызвав своим падением ни тени подозрения у преследователей. Дети Ананси как-то особо завопили, смешивая низкий свист и высокое, почти металлическое шипение, и устремились к земле, позабыв про всё на свете. Этого делать не стоило. Но азарт хищника, загнавшего добычу, застил им глаза. Поддавшись кипению крови, об осторожности на время запамятовал даже хитрейший Стальной Ястреб. И то, чего теперь уже опасаться? Химеры!? Так ведь нет её... Может, околела от ран?