Никогда!.. Никогда война не бывает романтически красивой. Всё это сопливо-сахарный бред особо извращённых неженок!
Братья Согроны пытались прикрыть несгибаемого неклюда с боков. Какое-то время им это удавалось, но потом кондотьеров расшвыряла в разные стороны хаотичная круговерть рукопашной схватки. И вроде не далеко - тропка-то узенькая, - а палашом не дотянешься, ежели надо соратнику спину защитить. Эх-ма, успевай поворачивайся! Тут-то, на дорожке, сапожищами уже превращённой в грязевую трясину и довелось таким разным Глару, Согрону и Рулло блеснуть, чем господь каждого сподобил. Амазонки и Чёрный язык, было дело, даже замешкались, словно громом поражённые, когда увидели, что вытворяют их рассерженные на весь свет мужчины.
- Хорошо не нас так обозлились, - без тени юмора, поделилась с подругами Мурр, - а то ведь и зашибить могли бы запросто. Никакое мастерство мечемахания не уберегло бы. Это, девки, нам урок на будущее: бесить нам наших мужиков можно, без этого слабой и чувствительной женской натуре невмоготу, но границу переступать ни-ни...
- Я Согрона злить вообще опасаюсь, - призналась Стойс, отталкивая от себя ставшее тряпичным тело, пробравшегося в тыл неклюду кавалериста.
- Ты бы это... - Барли поводила пальцами возле губ, - утёрлась, что ли. Некрасиво как-то женщине в бой с окровавленным личиком.
Стойс смешно скосила глаза, пытаясь совершить невозможное, рассмотреть перепачканные кровью губы, и провела по ним раздвоенным чёрным язычком.
- Тьфу, какой не вкусный мужчина попался, - скорчила она гримаску. - А ну мальчики, встречайте. Я иду!
Вертлявый Рулло успешно доказывал, что ловкость и подвижность в момент, когда ноги по щиколотку тонут в грязище, вполне могут компенсировать недостаток роста и отсутствие кирасы. Намотав на левую руку плащ, для защиты от скользящих ударов длинными кавалерийскими рапирами, кондотьер Зерк пробивался к тому, кому сейчас приходилось тяжелее всех.
- Роминий, подсоби. Одному не прорваться!
Пагг!.. Свалившись с небес, горгул попытался добраться до своих, да не тут-то было. Слишком хорошо отыграл он роль приманки и теперь лежал в мерзкой слякоти, постепенно окрашиваемой его кровью. Улететь от надвигающегося бронированного кулака!? Какое там!.. Тут бы просто себя на ноги воздеть. Ох, ты ж... Даже и не на ноги, а хотя бы на четвереньки. Крылья поломаны - беда. Надолго отлетался, голубь сизый. Башка?.. О-о-о... Лежать на спине и то не в мочь. Мутит, и земля с небом в чехарду играют. На бок хотя бы... Ой-ё... Нога! До чего острая боль в бедре. Такую мясистую ляжку поломать - это от всего сердца стараться надо. Пагг обречённо глянул в сторону подбирающегося врага. Хорошо хоть то, что Мурзёпа сошёлся в неразрывном котильоне с чудовищным магом. Химере доставалось - только чешуя с боков отлетает. Но колдун в танце с неподатливой зверюгой увяз. Оставались ещё солдаты. И на беду одного покалеченного горгула было их с большим излишком. Первого, самого бойкого, пытавшегося насадить бескрылую пичугу на пику, как на вертел, Пагг от этой идеи отговорил, вонзив когти единственной действующей своей ноги под мышку безбашенного героя. А куда его ещё лупить? До лица - не дотянуться. А всё остальное в железо упаковано, только шилом в зазоры и колоть. А у горгула коготки на шилья нисколько не похожи. Хоть и остры и крепки, но кривы и массивны. Можно было бы таким природным украшение попытаться вскрыть кирасу, да куда-то силы подевались. Пагг, вдруг яснее ясного осознал, что сейчас он умрёт. Где-то совсем рядом ревел от страшной боли Мурзёпа, пытаясь проломиться к чародею сквозь обжигающий полупрозрачный щит. Недалеко бесновался неклюд, дубиной своей радикально преумножая число вдов в королевстве иллорийском. Но нет, уже и ему не пробиться. Рядом, между рукой и боком горгула, в грязь вонзилась кавалерийская пика. Солдат просто поскользнулся, вот и промазал, только шкуру страшилищу оцрапав. Во второй раз он такой ошибки не допустит.
Пагг горько усмехнулся и обречённо откинулся на спину. Хоть на небо взглянуть в разочек остатний. Не летать больше...
Но вместо тусклого в этот день, но всё равно, такого желанного небосвода неудачливый до самого своего конца горгул увидел худое, злобное лицо с одним выбритым усом.
- Подыхать, чё ли надумал? - рассерженно пыхтя, гаркнуло лицо и горгул почувствовал, что чьи-то руки приподнимают его под мышки, а потом перехватывают перед грудью. - А ну хоть лапой нижней пошевели. Помогай, давай. Ты ж тяжёлый, как кабан, сволочь летучая. Зерк, прикрой...