И не объяснить ему ничего, не договориться, как то стряпчему более привычно. Только кровью, разногласия не по их вине возникшие, можно было устранить. И Рулло справился бы, ежели б в кусты от носорожьей туши не завалился. Тут-то его и поймали.
Кондотьер видел подбирающегося к нему на четвереньках солдата. Рванулся встать... Какое там!.. Руки оказались во власти густых, переплетённых веток, обдирающих кожу. Не вышло сразу. Ещё рывок! И скьявона нацелена в горло приставучего кавалериста. Тому тоже неловко - колени погрязли в мягком сыром грунте - но руки свободны, и клинок его рапиры опускается в коротком замахе на прихваченную ветвями левую руку Рулло, отделяя её от тела чуть пониже локтя...
Где-то там, в дали неизведанной, надрывал глотку бывший генерал, пытаясь и небезуспешно собрать своих бойцов для последней, решительной атаки. Мерзкий Шотс, - и Буссо видел это вполне отчётливо, - кривил свою рожу и явно не собирался принимать участие в сражении. Мерзавец! Но о нём Буссо после позаботиться. Сейчас же на проклятущем этом болоте ситуация сложилась для него, чародея, образом наилучшим...
Глар отходил последним. Брат его, будучи в авангарде, получил три крепких удара шпагой, от чего разъярился ещё сильнее, но двигаться с нужной быстротой уже не мог. Пришлось прикрывать, фонтанирующего кровью и матерщиной Согрона. Перевязать - так и не помрёт, а спусти его с поводка - дело добром не кончится. Это он сейчас мало что понимает и боли не чувствует, но двигается уже, как стельная корова. Беречь надо. Пропадёт. И как на грех приотстал Рулло. У дворянина дыхание остановилось, когда он увидел, что мелкий от природы стряпчий угодил под носорожий вал. Но нет, выжил, бродяга, хоть и был изрядно помят. Однако беда не в том. Глар ничего не мог поделать с подползающим к стряпчему кавалеристом, но метнулся в его сторону совершенно бездумно, игнорируя предостерегающие вопли Согрона и Капитана.
Бросать своих!? Не-ет, не тому учил пухлого сыночка папаша Согрон. Глар сшиб по пути и без того контуженого кавалериста, после носорожьей пробежки пытавшегося восстать из грязи подобно некоему болотному фениксу, и на все лады проклиная налипшие на сапоги совершенно неподъёмные комья грязи, тяжело потопал на выручку покалеченному Рулло.
Чародей радостно щёлкнул зубами и, на всякий случай, ещё раз посмотрел в сторону союзников. Нет, не успевают. Что ж, может оно и к лучшему. Сам он добычу возьмёт. Сам и условия выставлять будет. Кому их выставлять. Да, всем? И каждый будет вынужден ему, Буссо внимать, и, ненавидя, всё-таки стараться ему потрафить.
- Бежишь, торопишься, молокосос? Что ж, правильно. Я - твоя судьба.
И Буссо, щедро расточая невеликий, оставшийся у него запас магической силы, выдрался из кустов и поплыл навстречу своему счастливому и независимому будущему.
"Буссо 1! И Буссо почти Вечный! Хм... почему бы и нет!?"
Где-то сбоку трепыхался искалеченный бритый юнец. Медленно проплывая мимо, чародей прилип к нему взглядом из простого обывательского любопытства. Забавно он себя вёл, этот самый бывший стряпчий, не состоявшаяся звезда иллорийского юридического крючкотворства. Щедро поливая красной рудой гнилую болотную почву, он, вместо того, чтобы покорно принять уготованную ему участь, упрямо пытался столкнуть с себя тяжеловесную солдатскую тушу. Всё-таки уколол его в горло. Вот ведь настырный сукин сын. Скинуть тело не удалось - слабоват стряпчий, - но чуть в сторону отодвинул. Буссо так и прилип к нему глазами. А юнец, бледный до мертвецкой синевы, в одном шаге от вечности, всё копошился, не желая принять очевидное.
Маг начал нагнетать в пальцах подчиняющее волю заклятие. Глар-то всё ближе. Торопиться, дурачина. А этот, лысый чего вытворяет? Нет, право слово, наблюдать за этим зверьком положительно забавно. Теперь он пытается достать свой обрубок и выпутать его из переплетения корней. Какой жадный молодой человек. Отсекли тебе лапу, а ты её к себе тянешь, дурашка. Надеешься, что прирастёт?
Рулло, ни во что, уже не веря, и только из чистого упрямства борясь со смертельной слабостью и тошнотой, прижал к себе то, что совсем недавно было его неотъемлемой частью. На секунду зажмурился, сглотнул первый рвотный выплеск и навёл жалкий обрубок с торчащей из него костью на живущего вопреки всем законам кудесника. Тот презрительно дёрнул продырявленной щекой и равнодушно стал отворачиваться. Юнец сошёл с ума от пережитого - это ясно. А то с чего бы ему в людей отнятой культёй тыкать?