При упоминании имени его патрона вошедшие дворяне многозначительно переглянулись.
- Го? - уточняюще переспросил полноватый господин. - Совпадение? - тут обратился он к молодому великану.
- Возможно, - поморщился тот - Но что-то слабо верится. Закрутилась ярмарочная карусель, брат. Головы бы уберечь, а то снимут их с наших плеч в общем веселье, а мы так не поймём кто и за что. Ладно, господин Рулло, стряпчий юридической конторы. Я, Согрон-младший, иллорийский дворянин. Да не трясись ты, как заячий хвост, никто не думает, что это ты нотариуса порешил; крови на полу нет, лезвие кинжала твоего было чистым, а свернуть шею такому борову... - на лице дворянина отразился скепсис всего мира, - Не обижайся, но такое тебе вряд ли под силу.
- Я Глар, младший сын Согрона-старшего, - представился менее высокий человек, как-то странно пряча глаза. - А этот, ноги на стол задравший, - он кивнул вглубь комнаты, - как я понимаю, нотариус Брох. Н-да, похоже, Согрон, он нам ничего уже не расскажет. И полностью с тобой согласен - на роль убийцы стряпчий никак не подходит. Оставаться здесь далее не вижу никакого смысла. Связываться со следственными и судейскими чиновниками - тем паче. Значит...
- Значит, - брат по привычке продолжил мысль брата, - мы двигаемся к господину Го. А чтобы нам не плутать по вечернему времени в поисках его конторы, вы, сударь Рулло поедете с нами. Покажете дорогу. Нам ведь всё равно по пути. - И остро, с подозрением глянул на нового своего знакомца.
Нельзя было сказать, что молодой стряпчий был несказанно рад такому повороту событий. Он даже сначала, не совладав с эмоциями, решил отговориться от совместной "прогулки" тем, что ездового животного не имеет, а пешком за господами, которые, наверняка, верховые, ему не угнаться.
- Мы медленно поедем, - со значением проговорил Согрон, явно не собираясь терять из виду этого скользкого типа с куцым хвостиком. - И потом, кто-то же должен составить записку о происшедшем, оповещающую местного представителя власти. Учавствовать во всём этом мы с братом не собираемся. По крайней мере, не сегодня. Но и держать в тайне убийство нотариуса не разумно, да и подло по отношении к... - в нерешительности он указал на труп, - к человеку. Господин стряпчий, составьте-ка какую-нибудь записку; бумаги здесь полно, перьев тоже... Только не на столе, там... ноги... Н-да... мы её по пути всучим местному обывателю, пусть доставляет по адресу.
- А если не доставит? - Глар выразил некоторое сомнение в честности гипотетического посланника.
- Да и чёрт с ним! - мудро ответствовал старший брат. - Нам-то с того что. Главное - мы всё случившееся в тайне держать не станем, а остальное... - он махнул рукой. - У тебя, что собственных забот мало? Царапай свою цыдулку, стряпчий, и двигаем отсюда. Не люблю я покойников. И да... подпишись чужим именем, а о нас вообще не упоминай. Готово? Какой шустрый! Дай-ка прочту... Дельно изложил. Теперь ходу отсюда. Сдаётся мне, чем быстрее мы до Го доберёмся, тем будет лучше для нас всех. Ему расскажем правду во всех подробностях.
Он развернулся, в тесноте прихожей, задев плечом слегка покачнул Глара, и шагнул за порог. Брат в тёмной конторе тоже не пожелал больше задерживаться. А уж за ним устремился и Рулло, которому, вдруг стало как-то неуютно и даже боязно. Но сразу оказаться под вечерним небом ему не удалось: спины дворян прочно запечатали выход. Что ещё такое?.. Пришлось ужом протискиваться, благо телесная конституция позволяла. Рулло, зло шипя, пробрался между дух дворян и оказался в первом зрительском ряду, о чём пожалел незамедлительно.
- Да что ж сегодня за день такой несчастливый! - простонал стряпчий с неподдельной душевной болью. - Вы-то ещё кто такие?
Занавес распахнулся, дамы и господа!
Действие начинается...
Актёры и статисты... Величайший драматург и режиссёр Жизнь ежедневно сводит их на одной сцене, чтобы не заскучать самой и немного развеселить... Кого?.. Бога? Оставим этот вопрос на рассмотрение дотошных философов; они в нём разберутся вне всяких сомнений. Вот только достанет ли нам терпения ждать, когда наступит этот судьбоносный момент? Да и к чему нам это? Мы сами участники грандиозного спектакля. И разница между нами лишь в цене сценических костюмов, грима и декораций. Кому-то посчастливилось играть свою роль на сверкающем паркете бальных залов, кому-то под сенью дерев в королевском саду, а кому-то, как например двум молодым дворянам и одному стряпчему, - на грязной мостовой в квартале Дуэлянтов. Для них хорошо уже то, что жизнь отвела им роли актёров, а не статистов. Статистами, видимо, были полдюжины мрачных мужчин, одетых почти по-военному, но без знаков различия, в плащах тёмно-серого цвета и с лицами, прикрытыми широкими шарфами. Хотя, по крайней мере, один из них себя причислял к звёздам величины не последней. А здесь, у дверей покойного нотариуса, он вообще был, по собственному представлению, кем-то вроде бога. Сказать о нём, что-то определённое было никак нельзя. Ни ростом, ни одеждой, ни оружием - шпага, дага, пистолет - он не отличался от остальных, но держался совершенно иначе; к нездоровой наглости ночных татей, мутившей его взгляд, явно примешивалось нечто людоедское. Дядька тут был за главного, и определённо собирался решать судьбы трёх молокососов, ничуть не интересуясь их мнением по этому вопросу. Неразговорчивые любители поздних прогулок толково перекрыли улицу в обе стороны, отрезав молодым людям пути к отступлению, однако до ездовых животных добраться они, не успели. Предводитель от этого был не в восторге, но досаду умело скрывал. Ничто не должно было бросать тень на его лучезарный лик великого, всё предвидящего вождя.