- О, конечно можно, господин Глар. Конечно можно. И даже нужно, наверняка, - тут он слегка закашлялся, аккуратненько так - в кулачок. - Вопрос лишь во времени, - он в упор посмотрел на дворянина. - Есть ли оно... у вас.
- У меня!
- У вас. У вас, дорогой друг. Мы все здесь именно по этой причине.
- Простите, я не совсем понимаю: по какой, конкретно, причине?
- По причине спасения вашей жизни, - жёстко отрубил Го. - И, судя по состоянию людей, бывших рядом с вами и уже затянутых водоворотом событий - времени для этого у нас... кхм... не много. Поэтому перевязкой пострадавшей головы достойного господина Рулло мы, точнее - вы, конечно, озаботитесь, но несколько позже. Рулло! - обратился он к стряпчему. - Вы в состоянии потерпеть две четверти часа, максимум? Наше срочное дело не должно затянуться. Ну и прекрасно, - потёр Го ладони, после утвердительного кивка страдающего клерка. - О, а вот и вы, господин Согрон, - снова расплылся он в дружелюбной улыбке. - Посвежели после омовения. Должен признать, так вам гораздо лучше. Теперь к делу, господа. Тубус при вас?
Глар протянул поверенному проклятую штуковину, из-за которой его жизнь, вдруг надумала скакать, словно необъезженный рогач. Толстяк долго, тщательно можно сказать придирчиво изучал поверхность неказистого цилиндра.
- Так-так-так, молодые люди, - и он пронзительно глянул из-под бровей, исхитрившись одним коротким взглядом уколоть всех присутствующих. - Тут есть вмятинки и царапины. Хорошо, что печать нотариуса из Ольхайда невредима. Но это только половина дела... О-хо-хо, тяжко с этими ольхайдцами, столько условностей нам непонятных. Господин Хрюмм, если вас не затруднит, достаньте из верхнего ящика моего рабочего стола мешочек, такой простенький... Ага-ага, его...
Го положил тубус на конторку писаря, извлёк из кисета, поданного Хрюммом щепоть чего-то красного... Все в комнате немедленно заводили носами: перец!?
Поверенный, загадочно улыбаясь кивком головы, подтвердил - да, именно он, красный перец, что просто так, на базаре не купишь, ибо цена его равна золотому эквиваленту. Им он и посыпал поверхность цилиндра.
- Да-с, любят в Ольхайде всяческие диковины. Вам, господа, кстати, известно ли, что там юристами могут быть, только, носители магической силы? Да-да-да, случись несчастье появиться мне на свет в этом прекрасном месте и быть бы мне кем угодно, только не тем... ага, сработало! - По всей длине тубуса беззвучно пробежала неровная трещина, буквально разрывая его пополам, и на конторку вывалился... скомканный лист бумаги.
- Это... что? - не удержался от вполне естественного вопроса Рулло, невзирая на ранение, внимательно следивший за действиями своего кумира. - За этот вот клочок погибли люди!?
- А кто-то уже погиб? - вдруг встрепенулся Го. - Я имею в виду, кроме тех несчастных, что имели глупость на вас напасть? Ведь вы подверглись нападению, не так ли?.. А раз вы здесь, то противная сторона кого-то явно не досчиталась? - Череда вопросов, возможно невольно вырвавшаяся из уст толстяка, лучше всего его характеризовала. Во-первых, мужчиной он был наблюдательным и, во-вторых, совершенно бессердечным.
- Мэтр Брох, - ответил Рулло, подозрительно вглядываясь в лицо мэтра и пытаясь приметить на нём хотя бы тень сочувствия. Куда там?
- Ах, как жаль, - всплеснул ручками поверенный. - Но он знал, на что шёл... как, впрочем, и я. Господин Хрюмм, теперь вам ясно, зачем я вас пригласил? Но не будем о грустном, нужно закончить начатое... - С этими словами Го схватил со своего стола чернильницу и опрокинул её содержимое на бумажный ком.
Одно утомительно долгое, тянущее жилы мгновение ничего не происходило, а затем бумага ожила. Во всяком случае, именно так всем показалось. Ком втянул в себя чернила до последней капли даже те, что забрызгали конторку, не оставив после себя почти ничего и распрямился в странных корчах. На его поверхности не осталось ни единой складочки.
- Ву а ля! - заискрились глаза мэтра. - Главное точно исполнить инструкцию. Нуте-с, нуте-с, давайте прочтём документ. - Что ж, - после краткого молчания вновь заговорил поверенный, - буква законов двух государств полностью соблюдена. Сейчас я заверю эту бумаженцию своей подписью и печатью... - И вдруг он осёкся. - Ах, я садовая голова. Едва всё дело не испортил! Господин Глар, будьте любезны, подойдите ко мне.
Молодой дворянин выполнил просьбу, юриста пребывая в полном недоумении.
- Назовите, сударь своё имя.
- Глар, - произнёс совершенно сбитый с толку Глар.
- Э-э, нет, не то. Назовите имя, которое сказал вам ваш... опекун. Ведь он сказал вам его, иначе бы вас сегодня здесь не было.
Глар, в нерешительности потоптавшись на месте, что-то невнятно пробурчал.