- Что за мерзость? - Дворянин с большим трудом подавил рвотный позыв.
- Кто из двоих? - не ко времени надумал уточнять кобольд, существо состоящее, казалось из одного дикого мяса, покрытого шкурой, которую не всякая аркебуза прошибёт. Им, подземникам, другая по природе не полагалась, иначе, как сквозить через каменюки? А может, эта их способность к крепости шкуры никакого отношения не имела: кобольды - народ, своих секретов не выдающий никому.
Дворянин завозился, чтобы лучше рассмотреть поле сражения. Давеча-то, как в сечу въехал, недосуг было красотами любоваться. И вообще этот момент его жизни оказался каким-то скомканным. Вон кобольда из беды выручил про между делом, а так и не разобрал с кем ратоборствовал? И не ясно, куда отче запропал. Ой, сколько сразу тайн и загадок на одну едва не треснувшую голову. "Будем осознавать действительность постепенно", - постановил для себя мудрейший Согрон и рискнул сесть. Кобольд ему не препятствовал, но руку со спины не убрал, очевидно, не доверяя человеческой крепости.
Возле растерзанной туши, павшего в битве носорога высилась куча костей, выпиравших изнутри кожаного, покрытого редким, жёстким волосом мешка. Никакого другого определения тому, что он увидел Согрон подобрать не мог, как ни старался.
- М-да... А вроде ж он при жизни, как-то пообъёмней был и... побольше... Или мне показалось? У страха, говорят, глаза велики.
- Был, - широкое лицо кобольда раскололось расщелиной губастого рта, так что стали видны жёлтые, шириной в два человеческих пальца зубы. - Они вообще здоровенные...
- Кто, они? - Лейтенант был уже на ногах, но стоял, пошатываясь и держась за волосатое плечо великана.
- Ну, они - полиморфы. Редкая разновидность оборотней. А когда погибают, то превращаются... Сам видишь, во что превращаются.
Молодой дворянин видеть-то видел, только всё равно, глазам своим не очень верил. Как вот это щетинистое нечто могло быть живым? Но второй упокоенный приятель был видом горазд чуднее даже омерзительного полиморфа. Длинное его тело лежало лицом вниз - если у этого нечто вообще было лицо! - и а из его спины пучком торчало шесть длинных искривлённых коленчатых конечности остротой своих внутренних режущих граней способных поспорить с клинками лучших мастеров. Согрон с брезгливостью пнул труп в ногу, торчащую из-под кожистой мантии.
- Я таких никогда не видел и, клянусь богом, даже не слышал. Арахнид? - предположил Согрон неуверенно. - Что-то такое в нём от пауков есть. Хотя... - тут же засомневался он, - у тех тела паучьи, а головы, как у людей... Ну, почти, как у людей. А этот вроде и похож на нас, а из спины торчит чёрте что... Тьфу, пакость.
Кобольд уже топтался рядом, неловко отряхивая мелкий сор со своих кожаных штанов, за исключением обуви - разбитых сапог из плотнейшей шкуры, какого-то подземного гада - составлявших весь его "шикарный" костюм и, похоже, - гардероб в целом. Он постепенно уменьшался в габаритах, словно усыхая и съёживаясь, с каждой секундой становясь всё более похожим на круглобокого крестьянина с туповатой физиономией, почему-то позабывшего надеть рубаху.
- Не арахнид - точно. Я за ним давно охочусь. Тварь отвратительнейшая во всех отношениях. Да, с вами, с человеками, телом чуть схожа, только не сравнимо более опасна. Как называется, я тебе не скажу, поскольку не знаю. Сами же они себя именуют потомками Ананси и с арахнидами они друг дружку жалуют не особо. Но случается, объединяются для разбоя. На рожу его глянуть не хочешь?
Кобольдову спасителю этого как-то не пожелалось.
- Ты, говоришь, я тебя спас. А как, не прояснишь? Что-то я ничего толком припомнить не могу.
Подземник немногословно поведал Согрону, что тот, вовремя подоспев, отсёк твари ложноножку.
- А он ведь ей мне точно в глаз прицелился. И ведь попал бы, вражина. Глаза же у меня самое уязвимое место. Защитить я их не сумел бы - полиморф мне в ладонь вцепился. Ох, и зубы у него! Едва не прокусил.
Едва не прокусил!.. Согрон покосился на кобольдовы лапищи: что ж за шкура у него, ежели такая тварь и то с ней не совладала?
- А где соратники мои... боевые? - с запозданием припомнил о своём воинстве дворянин. - Я ж не один тут в геройстве упражнялся. Погибли? Так тел я не вижу, - и он с подозрением уставился на нового своего знакомца. - Ты их часом не сожрал?
Кобольд только сплюнул с омерзением, но на первый раз положил для себя на глупого человека не обижаться.
- Сдались они мне... Во-она за теми кустами хоронятся. Не сложилось у меня с ними как-то. Я у одного из них, того, что с бритой макушкой - что за дурацкая мода, право слово? - баклагу с вином отнял. Какими же словесами он меня костерил!.. Заслушаешься. Сдаётся, никогда он меня не простит...