- Ага, - встрял кто-то из толпы, - как в той усадебке.
Улыбка Капитана стала заметно шире, но теплоты в ней не добавилось.
- Так это ваших рук дело?
- Наших, наших... - послышалось с разных сторон.
- Это хорошо, - удивил вожака кондотьер. - А то не хотелось бы ошибиться...
- Оружие... - вдруг почуял неладное разбойник. - Оружие не трогай.
- Ты же сам велел нам его бросить.
- Я передумал. Его мои парни заберут. А ты, доходяга руки в гору.
- Как скажешь, - не стал спорить Капитан. - Ты сам этого хотел.
И всё так же деланно улыбаясь, он высоко задрал вверх свои худые длинные руки и принялся ими размахивать. Ни дать ни взять ивняк на ветру.
- Только теперь на нас не обижайся.
- Гыз! - снова завопил кто-то из-за фур. - Они сдаваться не хочут... совсем. И у них тута это...
Закончить свою ябеду романтик с большой дороги не успел, вдруг изойдя на поросячий визг. И было от чего: глазастый горгул знаки командирские углядел и кинулся вниз, как и было меж ними условлено. А химера?.. Да разве этот толковый зверь упустит возможность порезвиться!? Два страхолюдных крылатых деятеля рухнули на дорогу, повергая в ужас, только что гоготавшую в предвкушении разбоя толпу. Горгул довёл до истерики бандитов в хвосте маленького каравана и без того уже испуганных видом двух волосатых дядек ростом с медведя при взведённых арбалетах (крылья они расправили сразу, как только носороги стали) кои и драконью шкуру продырявить способны. А химера, усевшись на задние лапы и демонстративно облизывая все три свои пасти, отсекла пути к отступлению основной массе разбойного люда, что топтался возле поваленного дерева.
- Что ты там трындел про оружие? - вступил в разговор Роминий Лусс, поглаживая довольную морду Гаса.
- А... А?.. - Вожак не сразу понял, что обратились именно к нему.
- Я говорю, моргать уже можно, - Лусс подошёл к нему вплотную. - Значит, усадьбу вы спалили.
- Меня тамо-тко не было, - заблеял кто-то. - Я со своей ватажкой тольки сёдня к нему вот присоединившись.
- И меня тоже не было, - пропищал рыжий детина из-за тощей спины вожака. - Я обед на братию варганил.
Роминий вытащил пистолет из-за пояса, переставшего дышать "партизана".
- Пухл, ты ещё не передумал, перекинуться парой слов вот с этим глистом?
Молодой кондотьер с ещё не сошедшими с лица следами побоев решительно шагнул вперёд.
- Называй всех, кто был с тобой... там...
Вожак молчал. Не из упорства или бандитского куража, просто от ужаса. Его плечи легонько обвивал хвост химеры. Змеиная голова чудовища то и дело игриво тыкалась в небритую щёку. У кого-то из разбойников не выдержали нервы и он, вопя во всё горло, кинулся наутёк. Хвост метнулся молнией и беглец, поражённый ядом, свалился в траву и забился в страшных судорогах.
Глар пригнул шею вожака, тот был много выше, и, поймав его взгляд, с яростью не сдерживаемой повторил свой вопрос. Из-за фургонов раздался ещё один крик, так же быстро оборвавшийся; горгул хорошо знал своё дело. Длинный, подрастерявший весь свой апломб, мужичок, стал трясущимся пальцем указывать на подельников. Отмеченных роком оказалось человек тридцать. Стойс, умничка, не ошиблась.
- Остальные, оружие и одежду на землю и брысь отсюда, гниль человеческая, - Капитан был суров, но не был изувером.
Сброд, обрадованный таким исходом начал скоренько разоблачаться. А тех, кто сразу не осознал всего оказанного им благодеяния, вразумила драконья голова химеры, подпалив недотёпам спины и задницы.
- Ну а вас, - Капитан многозначительно протёр пальцами уголки губ, - будем наказывать...
Снова метнулся хвост ничего не упускающей химеры и ещё один лиходей, потянувшийся было к пистолетной рукояти, начал отплясывать в пыли свой последний танец.
- Капитан, - окликнула офицера Стойс, - спроси его, кто женщину с детьми... - договаривать она не стала.
- Кто? - сделав добрые-добрые глаза, поинтересовался кондотьер у тощего. - Ты слышал, мразь, женщина интересуется? - И он резко без замаха ударил разбойника под ложечку. - Не вздумай наблевать мне на сапоги. Итак: кто?
Толпа сама выдавила из себя пятерых. Ещё двоих свои же пригнали из-за фургонов.
- С этими разберёмся мы. - Лицо Мурр сейчас не выражало ничего, и это было страшно. - Девочки, дадим им шанс?
Это была издёвка. Ратоборствовать с амазонкой, вскормленной с острия копейного, и надеяться на счастливый для себя исход, может только человек жизнь положивший на овладение боевым мастерством. Только так и никак иначе. Среди бандитов таких людей не оказалось. Всё закончилось очень быстро. Кое-кто из убийц даже не успел саблю обнажить. Барли и Мурр не церемонились. Ну и Стойс отметилась: глянула на одного мужичка, потом на второго. И они, волю утратив, рухнули на колени и поползли к этой странной женщине, протягивая руки и невнятно мыча. Одним взглядом Чёрный язык погасила их разум. Последний шаг, разделяющий её и двух полудурков, Стойс сделала сама. Она не поленилась наклониться, встопорщила шипы на своих плечах и, схватив мерзавцев за волосы, просто насадила их лица на смертоносные иглы. Кое-кто из бродяг видя, какая участь постигла их товарищей, пустил горячую струю в штаны. Получить острую сталь в брюхо это одно. К подобному обороту они хоть как-то были готовы, но к такому... К такому готовым быть нельзя. Двое или трое грабителей уже стояли на коленях и горячо молились. Только человек с абсолютно огрубевшей душой не поверил бы сейчас в искренность этих молитв. Мув, как всегда неспешно бродя среди перетрусившей толпы и лишая душегубов оружия и то коленопреклонённых стороной обошёл и разоружил их последними. Из фургона донёсся громкий щелчок: один из братьев выпустил арбалетный болт, пресекая очередной побег.